— Что, капитан?
— Ведь тот, кто продаст такой драгоценный секрет купеческому старшине или кому-нибудь из полиции, сделает выгодное дело?
— Нисколько, капитан.
— Отчего же?
— Оттого что через час он не будет существовать.
— А! Ты действуешь быстро, братец.
— У нас нельзя иначе; впрочем, между нами изменников нет.
— Смотри, не говори больше такого слова! Ну, а предположим, что кто-нибудь посторонний знает вашу тайну и выдаст ее?
— Никто ее не знает, кроме вас, а так как уж вы-то, конечно, не выдадите, я спокоен.
— Спасибо за хорошее мнение, Клер-де-Люнь. Ну, а вот это ты знаешь? — спросил капитан, вынимая из кармана бумагу и показывая ее tire — laine.
— Что это такое?
— Утверждение в должности полицейского чиновника.
— На ваше имя?
— Посмотри подпись! Видишь?
— Да! — озадаченно произнес tire — laine.
— За твое здоровье, Клер-де-Люнь! Но тот не имел сил ответить ему.
Капитан медленно допил стакан, как-то нехорошо улыбаясь. Долго собеседники молчали. Клер-де-Люнь и Дубль-Эпе искоса переглядывались, и их взгляды говорили не в пользу капитана.
Тот, не показывая вида, что замечает, и потягивая маленькими глотками вино, следил за ними.
— Что ж вы вдруг так примолкли, детки? — полюбопытствовал он через минуту. — Жаль! Вы так славно говорите!
— О, капитан! — пробормотал Клер-де-Люнь. — Кто бы этого мог ожидать?
— Чего, дитя мое?
— Чтоб такой человек, как вы, стал помогать полиции?
— Что? Как ты это говоришь, малец?
— Вы, капитан, человек таких редких достоинств, вдруг сделались простым полицейским чиновником!
— А почему бы и нет, куманек? Ведь должность честная!
— Преследовать бедняков!
— Да я их очень жалею, — сказал капитан, обводя ироническим взглядом комнату.
— Все равно, капитан, я этого от вас не ожидал.
— Чего, скажи, пожалуйста, дитя мое?
— Чтобы вы нам изменили.
— Да кой черт тебе сказал это?
— Dame! А я так доверял вам, ничего от вас не скрывал!
— Берегись, Клер-де-Люнь! Ты плохо выбираешь выражения, любезный!
— Как так, капитан?
— Ты говоришь, что я изменяю тебе?
— Да оно так ведь, кажется?
— Тебе худо кажется. Рассуди сам. Разве я принадлежу к вашей шайке? Нет ведь. Я поймал тебя, когда ты залез в мой карман; вместо того чтобы убить, я тебя пощадил. Где тут измена?
— Так, капитан, но потом?
— Что потом? Я хотел поговорить с тобой и звал тебя к себе; ты отказался, находя более удобным, чтоб я шел к тебе; я согласился исполнить твое желание. Ты начал сыпать передо мной сюрпризами. Я ведь ни слова не говорил. Наконец и мне захотелось доставить тебе сюрприз. Ты вдруг рассердился, надулся, стал сурово на меня поглядывать и обвинять в измене. Ну, скажи, разве ты был прав? Не думаю.
