— Ну, признаю себя побежденным, — добродушно произнес он. — Я старею, вы слишком хитры для меня, детки, не злоупотребляйте своим преимуществом!
— Как вы можете так говорить, крестный! Вы такой храбрый солдат!
— Да, — проговорил он, покачав головой, — я старый, храбрый солдат, я это доказал; но столько мне пришлось видеть необыкновенных вещей с тех пор, как я приехал в Париж, что, ей-Богу, не знаю уж, что и делать; я совсем точно в каком-то чужом городе.
— Ба! Это пустяки! Ведь в появлении стола, например, нет ничего необыкновенного, это уже старая вещь. Вспомните, что вы у банщика, то есть в таком месте, где особенно соблюдается тайна.
— Так; ну, а подземелье, которым я сюда пришел?
— Это, капитан, еще проще. Впрочем, я ведь обещал рассказать вам его историю.
— Так, так, братец! Говори же, я слушаю; за твое здоровье!
— За ваше, капитан! Как вам нравится это кипрское?
— Чудесно!
— Вам известно, капитан, что Новый мост начат при Генрихе Третьем, а докончен после многих остановок только при Генрихе Четвертом. В смутные времена Лиги было не до него.
— Так! За твое здоровье! Право, какое чудесное вино!
— За ваше здоровье, капитан! Толпа ирландцев и разных мошенников завладела тогда некоторыми оконченными арками моста и поселилась там.
— А! Так это они устроили подземелье с его ходами и переходами?
— Именно, капитан. Они воспользовались смутами гражданской войны и особенно горячо работали во время осады Парижа, этой страшной осады, когда за разными бедствиями никто и не замечал даже их работ.
— Да, бедственное это было время; столько людей погибло от голода… Ну, подальше это воспоминание! За твое здоровье! И за твое, крестник!
Они чокнулись.
— Наконец король вступил в Париж, проданный ему Бриссаком и компанией. Заключили мир. Новый мост стали достраивать; между рабочими было много оборванцев, и я в том числе.
— А! И ты был?
— Да, после всех наших бед! Эти рабочие стакнулись с ирландцами, и под моим надзором подземные галереи были проведены по всем направлениям, как вы сегодня видели. Никто этого и не подозревал.
В один прекрасный день дозорный накрыл ирландцев, и всех их сейчас же отправили на родину. Вот и все, капитан. Дело, как видите, простое.
— Очень простое, братец; но уверен ли ты, что ни полиция, ни купеческий старшина ничего не подозревают?
— Parbleu! Да ведь у нас шпионы между ними же!
— А! Да у тебя, как видно, и своя полиция, Клер-де-Люнь?
— Надо всегда быть настороже.
— Конечно, я тебя и не порицаю за это. Ты защищаешь самого себя, и ты прав; однако ж…
