Граф слишком хорошо знал сестру, чтобы подумать, будто она, несмотря на всю свою дружбу к нему, проехала больше трех миль единственно ради удовольствия позавтракать с ним; поэтому он нетерпеливо ждал, что она скажет.
И девушке не меньше хотелось скорей приступить к цели визита.
— Ну, Жак, — обратилась Диана к брату, отодвигая тарелку, — ты говорил, что душу бы отдал за богатство?
— Да, сестрица; а ты сказала, что это от меня зависит.
— И опять то же скажу.
— Объясни, пожалуйста, каким образом?
— Жак, занимаешься ты иногда политикой?
— Я! А ты, сестричка?
— На досуге.
— Ну, а я так ни капли.
— Говори совершенно откровенно; я ведь предложу тебе союз.
— Говори по чистой совести, Диана, я принимаю заранее твои условия. Все, что ты скажешь, я сделаю беспрекословно.
— Не будешь ни минуты колебаться?
— Не буду!
— Клянешься?
— Клянусь своим именем и нашей дружбой, Диана!
— Вот моя рука.
— Вот моя.
— Хорошо, я верю. Теперь я тебе клянусь, брат, что дело или удастся нам, или мы, проиграв его, лишимся жизни.
— Лишимся жизни — пустяки, а удача — все! Но что же это нам может удаться?
— Быть богатыми, осыпанными почестями, возбуждать общую зависть.
— Отлично сказано, продолжай, сестрица, ты напоминаешь героиню древности.
— И мне, признаюсь, надоела жалкая жизнь, которую я веду; мне во что бы то ни стало хочется покончить с ней.
— Я тебе помогу всеми силами, будь спокойна.
— Хорошо! Ты за кого — за короля или за королеву?
— Я за графа Жака де Сент-Ирема и его сестру; а ты?
— И я тоже. Так ты не сочувствуешь ни одной партии?
— Ни одной.
— Отлично! А относительно религии ты за кого, за протестантов или за католиков?
— И до тех и до других мне нет никакого дела. У меня один Бог — золото!
— Превосходно! Слушай же теперь внимательно; я дошла до главного. Политическое положение у нас следующее. Король, стоящий всей душой за Люиня, который терпеть не может королеву-мать, всеми силами старается вырваться из-под ее опеки и удалить ее от управления государством. Королева, в свою очередь, терпеть не может Люиня, презирает сына и всячески хочет сохранить власть. Следовательно, между партиями идет ожесточенная борьба, которая могла бы продлиться еще долго, если бы королева-мать не заручилась уже несколько месяцев тому назад сильным помощником.
— О ком ты говоришь?
— О епископе Люсонском, Армане Ришелье, которого она сделала членом совета.
— Да, да, я слышал об этом человеке, о нем говорят мало хорошего; он из мелких дворян, интриган и очень честолюбив.
