Вдоль стены прохаживался сосед Ваня-огородник. Обычно с ним дело имела Феня, покупала овощи, подолгу разговаривала о рассаде, времени высева или высадки, какие сорта разводить да как за ними ухаживать на вечной мерзлоте. Она сама собиралась разводить сад, как только братка ее раскопает жилу, получит за нее премию и купит большой дом с огородом. Ваня обещал ей помощь в разведении сада, и на этом их дружба все больше разрасталась. Но Феня теперь у них не бывает. Зачем же пришел огородник?
Ваня стучал кулаком в стену дома, и шелковый плащ топорщился у него над голяшками грязных сапог.
— Дом с виду бывает новый, а бревна трухлявые, — тянул он, морща желтое личико. — Грибок съедает, мадама.
— Да что ты, Ваня, — возразила мать, — отборный лес шел, никакого грибка... Сам Петр выбирал лес и следил за постройкой...
— Ладно, накину, — смилостивился огородник. — Только и шурум-бурум весь ко мне отойдет, какой в доме...
— Однако, Ваня, на такое добро Феня хоть завтра пойдет. — Мать заулыбалась и поклонилась вслед, когда огородник двинулся к своей калитке.
—Завтра она не пойдет, мадама, — печально ответил Ваня. — Теперь она будет, мадама, долго болеть.
Мать опустила голову. В ее волосах уверенней засветились сединки. И скулы как-то выперли за эти несколько дней. Поседела и похудела мать, сильней стала походить на свою якутскую родню.
— Что делать, сынок, — объяснила мать, — пришла беда — отворяй ворота.
— Может, повременили бы дом продавать? — спросил Игорь.
— Деньги отцу большие нужны теперь, сынок, — ответила мать и покосилась по сторонам. — Сколько еще им искать-то придется. Да и Фене вроде как одолжение сделаем, жизнь ей устроится. — Она тяжело передохнула и подперла пальцем подбородок. — Спасибо Ване...
— Зачем ты паникуешь прежде времени? — возмутился Игорь. — Пошастает по тайге и выберется, целый, здоровый! А может, в зимовье где отсиживается, боится людям в глаза посмотреть, за него другие страдай!
— А если оступился где — да в щель! — предположила мать. — А то в старый шурф или выработку?
— Что он, маленький? — испуганно отозвался Игорь. — Первый раз в тайге?!
— Эх, сынок! — Глаза матери сузились, словно чешуйки кедровой шишки. — Тайга наша — она темная.
— Ну, ладно, продавай. — Игорь хлопнул дверью, словно она была уже чужая. Бросил на кухонный стол изуродованную буханку и закрылся в комнате, которая пока еще была его.
