— Можно не считать, — сказал он гундосым голосом. — Как договаривались, мадама, — рубли к рубли. А вы, мадама, к вечеру дом очищайте. И шурум-бурум остается зидесь, да?
— Уйдем, Ваня, уйдем, — закивала мать и стала сбрасывать деньги в передник. — Постели свои возьмем лишь, одежду да книги с подарками отцовскими Игорек заберет.
— Подарки тоже надо мне, — заметил Ваня. — Фенюшке могут понравиться, когда пыридет ко мне в дом.
— Я заберу все, что считаю нужным, — сказал Игорь, по-отцовски пристукивая зубами.
— Теперь мой конытроль. — Ваня попятился к двери, высморкался еще раз и провалился в дверной проем. — Тридцать тыщи давал — рубли к рубли, конытроль буду делать. Фене подарки надо, чтоб довольна была.
Мать кивала, сбрасывая пачки денег в свой ситцевый передник.
— Ты, сынок, не очень с ним торгуйся, — попросила мать, направляясь вслед за Ваней. — Выйдет по-хорошему если, все у нас снова, однако, будет: и дом, и самовар, и аккордеон, и фотоаппарат... Дом наш же и выкупим. Он много отступных не возьмет. Две-три тыщи.
— Ладно, — угрюмо ответил Игорь, отступая в свою комнату, — заберу самое дорогое...
Через нагретые стекла окон на стены, на пол и кровать падали, изламываясь на углах, потоки предзимнего света. У оленей, вытисненных на покрывале его кровати, кажется, ожили глаза. А из большого радиоприемника «Восток» неслись ликующие звуки нахимовского марша. Как же это получилось, что все надо отдать какому-то Ване? За что?
Игорь подошел к этажерке и незряче провел рукой по корешкам любимых книг. «Сказки разных народов», четыре томика Лермонтова, «Путешествия и приключения капитана Гаттераса», подарок отца — «Рассказы о пограничниках», «Основы геологии», «Как закалялась сталь», «Молодая гвардия», «Дети Горчичного рая», «Хлеб» Алексея Толстого, «Наполеон» академика Тарле и собрание сочинений Джека Лондона... Эти книги немало дали ему. Жалко будет расставаться с ними. Но отец дороже.
Мысли его были прерваны сильным стуком в окно. К стеклу с той стороны прильнула Люба. Нос ее сплющился белой лепешкой, а вокруг рта замутилось стекло.
— Игорь, — долетел ее приглушенный вскрик. — Уведи от нас Ксению Николаевну!
— Что? — не понял он. — Зачем уводить?
— Может быть плохо!
— Кому?!
— Отцу!
Он сообразил, что мать снова учудила, теперь уже, видно, с деньгами, и бросился из дому. Люба пристроилась за ним. На ходу объяснила, что Ксения Николаевна принесла к ним в фартуке деньги и для чего-то предложила часть Лукину.
