– Мам, у тебя же есть другие часы, работающие. Зачем ты носишь эти?
Эти часы имели для нее особую ценность, объяснила мама. Это был первый папин подарок на Рождество в том году, когда они поженились.
– Давай я отнесу их в ремонт.
Но мама отказалась от моего предложения; часы оставались на ее запястье днем и ночью.
Прошла неделя, а мамино самочувствие не улучшалось и она не хотела ехать к врачу.
В тот вечер мама зашла, чтобы поцеловать меня перед сном и пожелать спокойной ночи. Я спросила, приготовит ли она утром на завтрак мои любимые вафли.
– Если буду здесь, милая, – ответила она.
– Ты куда-то уезжаешь?
Дрожь пробрала меня, пока я ждала ее ответа, но она только улыбнулась и вышла.
Я пыталась прогнать тревожные мысли, силясь понять, что сказала мама, и наконец задремала.
А потом меня разбудил голос. Папа стоял в темноте в моей комнате.
– Кажется, мамы больше нет, – сказал он.
– А куда она ушла? – сонно спросила я.
– Милая, она умерла, – ответил он.
Поскольку я была старшей, объяснил папа, он разбудил меня, а не двух моих младших братьев. Он собирался сообщить им об этом, когда они проснутся.
– Это же сон, правда?
Как бы мне хотелось, чтобы это был сон! – но я не спала.
Я посмотрела на часы у изголовья. На них был час ночи.
Казалось, всю следующую неделю время стояло на месте: моя семья скорбела. Сколько часов еще пройдет, прежде чем утихнет боль?
Однажды вечером, через неделю после похорон, мы смотрели телевизор и вдруг услышали скрип диванных пружин. На мамином любимом месте появилась вмятина в диванной подушке, словно кто-то там сидел. Я подумала, что это игра воображения, но папа и братья видели то же самое. Ее визит был кратким, но он принес нам утешение, в котором мы так нуждались.
Я верю, что так мама дала нам знать, что всегда будет рядом, заботясь о нас.
Верно сказано: музыка – язык ангелов.
Томас Карлайл
Четыре года назад моя дорогая мама ушла, чтобы быть со своим Господом. Она сделала это по-своему – умерла во сне, в собственной постели, в собственном доме.
Мне позвонили на работу, и я отправилась в путь. Дом родителей находился далеко на севере Торонто, в снежном поясе. Мама и папа жили на небольшой ферме, которая принадлежала им с тех пор, как мне исполнилось семь лет. Изначально ее приобрели как место, где папа мог проводить выходные, чтобы, по его словам, «убраться подальше от этого всего». Я терпеть не могла ездить туда. Там нечего было делать девчонке, кроме как смотреть один-единственный канал, который ловил старенький телевизор, да и то – если позволяла погода.
