Так называли вязы.
Я поднимаюсь.
А потом падаю.
А после этого снова лежу на земле. Я гляжу в ночное небо и вижу над собой Полярную звезду.
Желтый сверхгигант.
Кто-то разжигает костер.
Кто-то подает мне сигарету.
Кто-то подает мне выпить.
Кто-то подкладывает ветки в огонь.
Огонь пылает.
Древние воины.
Пытаюсь их рассмотреть.
Но вижу только тени.
Город за лесом тоже пылает.
Наш Город Севера.
Я вижу зарево.
Кто-то кричит.
Все кончается.
А потом я один.
И что-то чувствую. Наверное, впервые в жизни я по-настоящему чувствую нечто большее. Это не боль. У меня уже ничего не болит. Я чувствую, как душа отрывается от тела. Я не могу пошевелиться.
Я чувствую, что существует душа, и что существует тело, потому что та моя душа неожиданно поднимается и сама идет дальше, в ее лице отражается мое собственное, избитая и искривленная рожа. Эта душа идет передо мной, а тело не может ее догнать. Мое тело лежит под тем старым вязом и не может шевельнуться.
Мне хочется спать.
А потом душа оглядывается и вдруг грохается, и тело ее потихоньку догоняет. Я ее догоняю. Или это она ко мне возвращается.
Не знаю.
Но вдруг я снова в полном наборе.
Я живой.
Я целый.
Думаю, что все это была ничего себе шиза.
Блин, Вандам, ведь в "Северянке" тебе никто не поверит.
Полнейшая шиза.
Касаюсь своих ног. Прикасаюсь к животу. Прикасаюсь к своей роже.
Я мокрый и снова целый.
Я это чувствую.
Ну.
Ну.
Ну!
Спокойно.
Спокойно.
Спокойно!
Серьезно, ведь никто в это не поверит, блин, ну и товар, даже меня самого смешит. Никто мне в это не поверит. Ни Сильва. Ни Морозильник. Чувствую, что неожиданно я снова сильный. Я получил такой урок по жизни, которого еще никогда не получал.
Встать я не могу, но знаю, что со мной все в порядке.
В связи с этим ползу на опушку леса и вижу первые дома. Только это не наши панельные многоквартирники, это те новые дома с бассейнами, по другой стороне леса, где живет мой брат.
Все неожиданно кажется мне ясным, чистым и простым. Я знаю, что если позову на помощь, то все, самое большее, повернутся на другой бок или сделают телевизор погромче. Следовательно, срочно необходимо придумать что-то другое. В противном случае, сдохну тут.
Konzentration, Junge!
Konzentration!
И… Пошел!
И я кричу: "Sieg Heil!"
Ничего.
Тогда я ору изо всех сил: "Sieg Heil!"
Sieg Heil!!
Sieg Heil!!!
В окнах дома все так же тишина и темнота.
А я боюсь, что никто не слышит.
И, в связи с этим, ору: "Heil Hitler!"
Heil Hitler!!
Heil Hitler!!!
В одном окне загорается свет. Потом в другом.
