«Мастер и Маргарита» сквозь призму оккультизма [Ч. 2] | страница 32

раньше. Древность его совершенно четко подтверждается наличием пастушеских

функций…

Но первичен ли он? Опять нет!

Все есть в этом "пещерном образе" – глубинное, далекое, связанное с борьбой хаоса и

гармонии, есть в нем явные хтонические черты, наделен он свойствами обитателя

потустороннего, таинственного и жуткого мира.

Но не чувствуется в нем почему-то первобытной архаики, то есть, нет именно того, что с

огромной долей достоверности дает исследователю право сказать: да, это не

вымышленный поэтами и сказителями фантастический герой, это тот самый первобог,

перед которым трепетал человек каменного века. Не земледелец и не кочевник, не

профессиональный воин и не искусный жрец-волхв, а первобытный охотник и собиратель

– изначальный мифотворец». …

И далее у Петухова читаем:

«Вот мы добрались до того, чья древность не поддается измерению, до того первобытно-

дремучего божества-чудища, которого даже великий князь Владимир не рискнул

поставить в один ряд с русскими языческими богами в своем Пантеоне, украшавшем Киев

до знаменательного 988 года. До того, чей идол стоял внизу, на Подоле, как и положено

идолу владыки подземного мира.

Речь, разумеется, идет о седом и загадочном Велесе-Волосе. В родственности Велса,

Валы и Велеса-Волоса сомнений у исследователей нет – это факт установленный.

В Велесе-Волосе сконцентрировано все то, что мы видели в родственных ему "чудищах", а точнее, в расселившихся по миру его потомках.

Он и чудовищный змей, и хранитель подземного золота, и слепец, прозревающий на

время и убивающий взглядом (здесь Петухов имеет в виду Вия), и угонщик скота, вечно

воюющий с богом-громовником, вечно погибающий от каменных "перунов" и вечно

воскресающий для того, чтобы сразиться вновь.

Обо всех этих качествах можно прочитать в книге Б. Успенского "Филологические

разыскания в области славянских древностей".

Но перечисленные функции есть подтверждение лишь "братства", то есть,

одновременности происхождения Велеса и самых древних "чудищ" других народов. Мы

же взялись доказать его "отцовство", найти ту начальную черту образа, которая не

проглядывает у других.

Для этого надо внимательнее приглядеться к лесной ипостаси Велеса-Волоса, к Велесу-

лешему и Велесу-медведю, хромающему на своей "липовой ноге" в то самое время, когда

старуха варит его "мертвую кость". Из всех реконструированных обликов чудовища эти

самые древние, первобытные.

Вместе с тем именно они наряду с прочими мифореликтами сохранились на русской