– Почему вот уже два часа ты не отпускаешь бедного юношу?
– Кто его здесь держит? Наоборот: гоню – не уходит.
– И никуда не уйдёт… пока не получит один золотой, который ты ему должен.
– Я ему должен?
– Да, должен! И если б он не сказал, что сегодня вечером возьмёт у тебя тот самый золотой, который ты занял, и отдаст его мне, я не напечатал бы ни афиш, ни билетов… Повторяю, вот уже два часа я жду не дождусь, когда же он спустится вниз и расплатится со мной за работу, а ты здесь изводишь его.
– Что это такое? Я – должен ему золотой? Ни в коем случае! Вот тебе и на!
– Вот тебе и на! – сказал и Манук-ага.
– Я вам не говорил, господин типограф, что имею получить долезая вил артист, – а сказал, что отдам один билет в ложу и получу один золотой.
– Зачем же ты обманул меня, обманщик?
– Чтоб афиши вовремя были расклеены.
– Значит, я тебе игрушка?
– Он тебе игрушка? – спросил и Манук-ага.
– Да нет, он типограф.
– Ах ты плут! Наглец! Жалкий мошенник!
– Вы сами! Ты сам!
– Нет, не я, а ты!
На этом месте словесная дуэль между артистом и типографом переходит в рукопашную, и Абисогому-аге с Мануком-агой едва удаётся заставить их прекратить драку.
– Вниз! – заорал Абисогом-ага, когда стороны поостыли. – Спуститесь вниз и деритесь там!
– Кто дал тебе право вмешиваться в нашу драку? Как вы смеете выставлять меня отсюда? Я хочу получить свои деньги при вас, там, где застал должника.
– Тогда спустись ты, – сказал Абисогом-ага артисту.
– Не спущусь… Вы же видели, что он тут вытворял у вас на глазах?
– Пока он не спустится, я с места не сдвинусь, – отрезал типограф.
– Тогда спустимся мы, Манук-ага, – сказал Абисогом-ага.
Артист упал на колени и, обняв Абисогома-агу за ноги, стал умолять, чтобы тот смиловался и дал ему один золотой. Абисогом-ага долго сопротивлялся натиску артиста, но наконец поняв, что спасенья нет, вынул из кармана, скрежеща зубами, один золотой и сунул его типографу в руку. И типограф, выговорив несколько благодарственных слов, моментально исчез. Вслед за ним, принеся извинения, упорхнул и артист.
– Ну, что ты на это скажешь, Манук-ага?
– Не нахожу слов.
– Сделай одолжение, спустись-ка вниз, запри двери да прикажи никого на порог не пускать.
– Хорошо.
– Хочу хоть эту ночь провести спокойно и поразмыслить о нашем деле.
– Дай бог.
– Скорее, как бы опять кто-нибудь не вломился.
– Иду.
Манук-ага не спеша спустился выполнять полученное им приказание, а Абисогом-ага прилёг и уронил голову на подушку, надеясь немного отдохнуть.
