— Дави его! Ха-ха-ха! Так, мордой в снег!.. На лопатки, на лопатки!
Борцы, сцепившись, катаются по снегу. Еще трудно определить, кто же победит. Все кричат и волнуются и не замечают, что к стойбищу приближается караван из пяти нарт. Упряжки бегут устало. Даже вид стойбища не прибавляет им резвости. Караван останавливается у крайней яранги. С передней нарты поднимается невысокий человек с обросшим редкой щетиной лицом и говорит спутникам вяло, через силу:
— Ждите…
Те не отвечают, сходятся и начинают скручивать цигарки. У всех измотанный вид. Лица обморожены, глаза слезятся. Никто не обращает внимания на долетающие крики и смех. Люди так обессилели, что ко всему равнодушны. Они только жадно затягиваются дымом и простуженно кашляют.
— Подохнем мы в тундре, — наконец нарушает молчание самый молодой из приехавших. Голос у него дрожащий, плаксивый.
— Не каркай, — обрывает его злобно кто-то из попутчиков. — Сдохнешь в свое время. Не торопись!
И снова все молчат. Их вожак подходит к Свенсону и окликает его на плохом английском языке:
— Мистер Свенсон!
Олаф с увлечением следит за борцами. Наконец он услышал, что кто-то настойчиво повторяет его имя, и с неудовольствием оборачивается. Он видит перед собой низенького человека с осунувшимся лицом и вначале не узнает его, напряженно думает: «Кто же это такой?»
— Я Черепахин из Марково, — называет себя приезжий, и только тогда Свенсон признает фельдшера, но безжалостно говорит:
— Вас трудно узнать!
Куда девались округлые щеки и двойной подбородок Черепахина? Сейчас фельдшер похож на одного из великомучеников, каких рисуют в церковных книгах и на иконах.
— Что вас привело сюда? — недоумевает Свенсон и посматривает на борцов, которые, вскочив на ноги, вновь примериваются для очередной схватки. У Черепахина закипает злость на Свенсона. Довольный, безмятежный вид Олафа раздражает его. «Сейчас я тебе испорчу настроение. Перестанешь улыбаться, как дурак, получивший погремушку».
— Большая беда случилась, мистер Свенсон, — говорит фельдшер и ждет, что американец заинтересуется, спросит, о какой беде говорит он, но Олаф молчит. Он думает о том, что Черепахин проторговался и догнал его, чтобы просить в кредит товары, Мартинсону взбучка пошла на пользу, и он ничего русским купчишкам не дает. Свенсон говорит себе, что со своими приказчиками надо быть безжалостно строгим и тогда они станут образцовыми служащими.
— В Ново-Мариинске переворот, — сообщает Черепахин. — Власть взяли большевики. Расстреляны Громов, Толстихин и Суздалев. В Усть-Белой убит большевиками Малков. Я бежал из Марково.
