— Боюсь, что там совершен контрреволюционный переворот, — сказал Касьянов. — Этот «Совет» обращался, заметь, не к нам, не к Камчатскому облвоенревкому, а прямо в Центральное правительство. Не может быть, чтобы в Ново-Мариинске не знали об освобождении Владивостока от колчаковцев! Прошло же две недели!
— Ты прав, — кивнул секретарь обкома, — не исключено, что возникновение этого «Совета» в Анадырском уезде — дело рук американцев.
— Возможно, возможно, — Касьянов с беспокойством подумал о Новикове, Антоне, Наташе. Как они там? Ведь это он послал их на Север и сейчас особенно остро чувствовал свою ответственность за все, что там происходит.
— Мы пытались через Охотск и Гижигу связаться с Ново-Мариинском. Он не отвечает на вызовы, — сказал секретарь.
— Значит, новый «Совет» не хочет с нами вступать в переговоры? — Алексей Яковлевич вопросительно смотрел на секретаря обкома. Его все сильнее охватывала тревога, предчувствие непоправимой беды.
— По-видимому, так, — секретарь обкома положил руку на трубку зазвонившего телефона, но не поднял ее, а продолжал: — Надо поручить камчатским товарищам установить связь с Ново-Мариинском. Выяснить, где Мандриков. Если там действительно произошел контрреволюционный переворот, то необходимо срочно принять меры, ликвидировать этот «Совет». Нельзя допустить, чтобы он служил прикрытием, ширмой для американцев. Они могут попытаться сконцентрировать там остатки колчаковцев, собрать белогвардейский кулак. Или даже объявить на полуострове новое государство, заключить с ним договор о взаимопомощи и, может быть, этого же Грэвса с его корпусом перевести туда. Понимаешь, что может получиться?
— Господа из Штатов давно смотрят на Чукотский полуостров и облизываются, — заметил Касьянов. — Мы должны быть готовы к худшему и поэтому…
— И поэтому ты поедешь туда!
— Спасибо! — горячо и взволнованно отозвался Касьянов, обрадованный тем, что секретарь обкома отгадал его желание.
2
— Гы-а! Гы-а! Гы-а! — все громче и воинственнее раздавались крики зрителей, образовавших большой круг. В центре его двое парней, тяжело дыша и приседая на широко расставленных ногах, ходили друг возле друга, примеряясь, как половчее ухватить противника. Их крепкие обнаженные до пояса тела были мокры и дымились парком. Борьба продолжалась уже долго, и борцы начали выдыхаться, но ни один из них, не признавал себя побежденным. Это решит последняя схватка.
— Гы-а! Гы-а! — закричал в азарте Свенсон и взмахнул рукой. Сразу стало тихо. Все смолкли, ожидая, что скажет американец. Было слышно лишь свистящее дыхание борцов да поскрипывание снега под торбасами.
