После своего решения Мотька разволновалась. Под глазом безудержно дергался нерв. Она подошла к зеркалу и ужаснулась: решительность к немедленному отпору как на ладони. Он сразу заподозрит.
Сколько смогла, Мотька напустила зеркалу своей убийственной мимикой безразличия.
За дверью послышались шаги. Пока колдовали с замком, она успела упасть на постель. Вопреки обычной высокомерности, охранник сел с ней рядом.
Потеплевшим взглядом смерил ее с ног до головы, рукой играючи примял одеяло, обозначив ее силуэт.
– Чего тоскуешь? О том, что ожидает тебя, мечтают все нормальные бабы.
Мотька напряглась.
– Будь ласковей, ласковой – жить тебе как у Христа за пазухой. Так у большинства из вас мозг с тремя извилинами – и те работают не в согласии. Свежую эротику посмотрел, что-то завелся. Там одну цыпку красиво отымели по полной в две тяги. Ты в курсе, что есть такое «минет»?
Мотька замешкала, что ей ответить. Значение слова она слышала, но решила притвориться несведущей.
– Не боись, конфетка, и никаких тебе последствий. Угоди дяде – дружбанами станем. Закис я здесь за месяц, а в «онан» я давно не игрок.
Не дождавшись ее реакции, он подошел к двери и щелкнул замком – ключ демонстративно положил на видное место.
– Только без шуток, видишь? – он показал объемный кулак, – припечатаю на месте. Учись – пригодится в жизни.
Исподлобья поглядывая на нее, он приспустил брюки – на ее глазах поиграл на глазах набухающим «достоинством».
– Лизни, крошка, дальше все пойдет своим чередом.
Мотьку начало лихорадить.
«Надо играть», – стучали в такт с сердцем мысли.
Она с опаской, без видимой агрессии застыла перед ним. Чувствуя ее нерешительность, он толкнул ее перед собой на колени. От попавшего в рот содержимого Мотька едва не задохнулась.
– Э-э, лохундря, смокчи, как конфетку, язычком подбадривай.
От внезапно обуявшей решительности она осмелела, вспомнился урок влюбленной пары под сиренью во дворе. Она отстранилась в рвотном позыве.
– Может, лучше между ножек? – спросила она не своим голосом.
Возбужденный охранник встрепенулся.
– Ложись…
Он рванул ее за ноги, смял под собой неодушевленной подстилкой – глаза остекленели животным блеском. В ладонь покалывала, напоминая о себе, отполированная скрепка. От страха замерло сердце, оно, казалось, остановилось. Мотька испугалась потерять сознание. Искаженное лицо мельтешило перед ней в жутком извращенном танце. С вскипевшей в ней дикой злостью, она с силой воткнула острие скрепки в помутневшее похотью зеркало его глаза – содержимое брызнуло Мотьке в лицо. Охранник взвился, схватившись за лицо, извернулся раненым червем.
