Черной пантерой машина прокралась на заднюю часть двора. Не выключая двигателя, сидящий за рулем Вурдалак через тонированное стекло взглянул на окна третьего этажа особняка.
– Сгоняй, Колян, провентилируй, странно, Калган не встречает.
Приемистый двигатель неслышно держал обороты. Вместе с хлопком выстрела «бумер» рванул, оставив на бетонном покрытии черный зигзаг протектора, едва вписавшись в створ ворот. Лежа грудью на руле, Вурдалак выпростал из-под сиденья коротыш-«Калаш», зубами сдернул предохранитель.
– Где вы там, поганые. Так просто меня не взять, – вдавив акселератор в полик, оценил мелькающий в зеркале заднего обзора рельеф.
На суглинке машину понесло – Вурдалак пытался поймать дорогу, но машину неуправляемо несло на скалу. В голове болезненно кольнуло:
«Конец котенку – больше ср… не будет».
Пришел он в себя через кровавую пелену. Дурманяще воняло бензином. Собственного тела не было – оно пропало.
«Как в кино», – успело мелькнуть в мозгу.
Сдавленные искореженным металлом руки не поддавались управлению. Напрягшись мысленно, он пытался что-то сделать, но непонятная властная сила вопреки его воле тянула к огромному черному зеву. Мгновением блеснул яркий свет…
… Задыхаясь от возбуждения, Мотька выскочила на воздух. Она огляделась, ища свое спасение. В этот миг недалеко прогремел взрыв, пламя, обрамленное черной шапкой, сотрясло воздух. Выскочив за ворота, Мотьке ничего не пришло на ум, как пригнуться – она бежала, почти припав к земле. Полусогнутая, звериной иноходью она устремилась к заветному маяку. Мотька не видела вокруг ничего, кроме мелькающей впереди мансарденки под ярко-зеленой крышей. На спуске к ней она поскользнулась – огнем обожгло колено, но она вскочила, не замедляясь, рванула последние метры.
Тяжелая резная дверь глухо отозвалась на стук. Внутри было тихо. Мотька, обессиленная, ссунулась на колючий коврик коленками и закричала от боли. Схватилась за колено – на ладони отпечаталось кровавое пятно. Дверь мучительно долго не открывалась, наконец, звякнула щеколда, в образовавшуюся щель заливисто залаяла собачка.
– Господи, милая, кто тебя так? – наклонился над ней бородач с добрым участливым взглядом.
Мотьку трясло в лихорадке.
– С-с-прячьте меня, т-там б-бандиты… – судорожно, с трудом смогла выговорить она.
