"Сорокапятки" были выбиты уже все. Волна немцев докатилась до позиций роты, рассекла надвое - немцы спешили занять мост. Поэтому танки, собираясь в клин, не обращая уже внимания на пехоту, стягивались к мосту. И поплатились. Нет страшнее для танка, чем маленький, незаметный пехотинец с храбрым сердцем и связкой гранат. А донецкий шахтёр Сёма Друценко был именно таким бойцом, как, впрочем, и Ваня Савченко, как и Миша Богатырёв. Если такой боец к танку ближе, чем три метра, танкистам его уже не увидеть. Два танка были подбиты гранатами и встали. Вот и третий - совсем удачно - этот вспыхнул, через несколько минут (или секунд?) внутри рвануло, башня чуть приподнялась над корпусом, затем медленно сползла по броне влево. Семён, бросив связку, довольно засмеялся и развернулся бежать к брошенной им ячейке, где оставил свою СВТ. Добежать не успел: пулемётная очередь наискось перечеркнула сильную жилистую спину, ломая пополам гибкое тело, бросила на землю. А Семён ещё несколько мгновений был уверен, что он бежит - быстро-быстро...
Схватка на позициях роты уже заканчивалась. То тут, то там ещё мелькали сцепившиеся врукопашную бойцы, но роты уже не было. Рота погибла, выполнив свой долг, приостановив немецкое наступление. Пусть ненадолго, всего на пару-тройку часов. Их совесть была чиста.
Немецкие танки сопровождаемые почти прилепившейся к ним пехотой, уже прорвались к мосту. Первый танк заскочил на мост, двинулся, строча из пулемёта, вперёд, за ним на настил уже вскарабкался второй. В это время слева ударила последняя полковушка - последним снарядом, загнанным в казенник последним бойцом батареи. Удачно попал! "Двойка", шедшая второй, тут же вспыхнула, резко свернула вправо, и, проломив ограждение, рухнула в реку. А боец, удовлетворённо хмыкнул: "Вот то-то!", опёрся на ногу, которой у него не было уже три минуты, упал и умер, улыбаясь. Он свою работу сделал, сделал честно и хорошо, чего ж не улыбаться-то человеку?
На мост взобрался ещё один танк, первый к тому времени уже почти преодолел переправу, но приостановился, настороженно водя понемногу вправо влево кургузым хоботом-окурком пушки, надрывно кашляя перегревшимся курсовым пулемётом, поливая все места, показавшиеся подозрительными. Обтекавшую машину осмелевшую пехоту встретили слаженным залпом сапёры - все трое, ещё остававшиеся в живых. Они успели выстрелить ещё по разу и, выставив страшные русские штыки, рвануть в атаку. Один даже успел добежать, всадить штык в опешившего рыжего гефрайтера, провернуть "как учили". Вытащить уже не успел. Так и повалился, налегая на убитого им, загоняя штык глубже - до земли. Но не упал - застыл чуть наклонившись вперёд, родная винтовка не подвела, удержала, не дала свалиться перед врагом, помогла умереть гордо - стоя. Впрочем, боец Привалов об этом подумать не успел, да оно и не нужно ему было...
