Николай шагнул в комнату.
Любушка…
Она сидела так, что свет из окна падал на ее лицо. И от этого блестели светло-карие с золотинкой глаза и влажные ровные, как лущеные орешки, зубы. На ней новое, в мелких букетиках платье. На плечах — яркий полушалок. В комнате пахло не то ночными фиалками, не то розами. И даже, бражный дух не мог заглушить этого тревожного аромата. Парень, сидевший рядом с Любой, ласково поглаживал ее кота — Василь Иваныча.
Парню что-то шепнули, и он стал торопливо освобождать место. Но Николай поспешно сел на первый попавшийся стул.
Все держались чинно, по-праздничному.
Винтик провозгласил тост:
— За гостью! За королеву этого длинного стола! За нашу прекрасную даму!
— Вот человек! Умеет же красиво сказать! — одобрительно зашумели экскаваторщики.
— Ну что ты, Винтик! Какая я королева!
Но Винтик был уже под хмельком. И продолжай:
— Да-да! Мы сегодня пьем и за вас и за вашу Цыганку. Что было бы без нее и без вас с нашими юными гражданами и их мамашами?!
Николай тревожно поглядывал на Любу. «Почему она пришла? Одна, без Романа…»
Когда Лисий Нос с Сашей Уральцем вошли в комнату, их никто не заметил. Как и все остальные, Николай обратил на них внимание только тогда, когда Роман с грохотом опрокинул табуретку. Все засуетились. Одна Люба и бровью не повела.
К Роману потянулись со стаканами, закричали: «Сколько лет, сколько зим, Роман Романович!», — заговорили о паводке… А Мишаня — тот сразу атаковал Уральца, стал проситься к нему в ученики:
— Только у вас, бульдозеристов, такая героическая профессия, — басил он.
Лисий Нос толкнул было Любиного соседа:
— Слышь-ка! Пусти. — Тот собрался встать, уже и кота опустил на пол, но тут бригадир Серега насмешливо сказал:
— Где это видано, чтоб в гостях муж с женой рядом сидели? Это не свадьба!
Роману Романовичу ничего не оставалось, как снова сесть на свое место.
Николай посмотрел на Любу, и она ответила ему быстрым взглядом, будто было что-то такое, о чем знали лишь они двое. Роман становился все мрачнее.
— Тебе рыбки или оленины? — ухаживал за гостем бригадир экскаваторщиков Сергей.
— Не хочу. Сытый уже.
— На хлеб-соль только глупые обижаются, — заметил захмелевший Уралец, пододвигая к себе закуску.
— Я у вас давно в дураках хожу, — пробурчал Симонов, вставая из-за стола.
— У кого это, у нас? — насторожился Уралец.
Роман сделал неопределенный жест и перевел разговор:
— Ты вот лучше, Сашок, — обратился он к Уральцу, как бы подчеркивая, что не настроен на пустую болтовню, — последи, чтобы машину мою к утру отремонтировали. Я ее к кузне подогнал.
