В пристройке из горбыля, где помещалась «телефонная станция» (хотя коммутатор был маленький, иначе его не называли), у штепсельной доски с пятнадцатью гнездами в наушниках с микрофоном сидела Ирина. Она куталась в мужнюю меховую куртку и то клевала носом, то испуганно таращила глаза: не загорелась ли сигнальная лампочка?
Ирина тоже обрадовалась Николаю. Было кому пожаловаться, что у все не работа, а каторга: холодно, с потолка льет. И никуда не сходи, не погрейся. Сегодня всю ночь звонят. То начальство, то из района. Метеосводка плохая. Вес опасаются, что зальет полигоны. Она встала и включила «козел» — самодельную электропечку. Кусок широкой железной трубы с приваренными подставками, обмотанный серым асбестом, действительно походил на взлохмаченного козленка с широко расставленными ножками.
— Хоть чуть согреемся. И кофе я сейчас сварю. Мне мама прислала в зернах. — Она достала из тумбочки пакет. — Ну вот. А ты последи за сигналами. — И неожиданно задала вопрос, который, видимо, давно ее мучил: — А как там твоя краля поживает?
В это время в дверь постучали.
Открыв, Ирина восторженно закричала:
— Люба! Легка на помине. Я все думала, как плохо, что в коровнике нет телефона. Вчера мне из дома прислали и кофе и халву. Проходи! Сейчас угощу.
— Не могу. Спешу.
— Ты сердишься? Все с тех пор…
— Да помолчи ты, ради бога, сейчас не до этого. Я за делом пришла. У тебя дома сухое молоко есть? Или сгущенка?
— А зачем?
— Опять беда. Цыганка заболела. Я утром и кринки не надоила. К вечеру, чую, и того не будет. Другие перебьются, а вот тебе труднее…
Люба виновато глянула на Ирину. Та быстро сняла наушники и начала причитать:
— Что теперь делать? Легко сказать: «сухое». У кого детей нету, те не понимают… Он сгущенку выплевывает. А дядя Ефим что говорит? Он же колдун, все травы знает…
Но Люба только рукой махнула.
— Лечить — все-равно время надо.
— Слушай, может, ты ее за болотом пасла? Там эти голубые цветочки… сон-трава, что ли. Она ядовитая… — Люба охнула, а Ирина продолжала. — Что охать? Уж если скотина дурных цветов поела, все равно падет…
Доярка стрем глав бросилась к двери.
— Учти! Полигон заливает! — крикнула ей вдогонку Ирина и обернулась к Николаю. — Ну, а ты небось теперь и кофе не станешь ждать? Побежишь за ней?
— Да, побегу. — Николай взглянул Ирине прямо в глаза и вышел. Минуту спустя Ирина увидела из окна, как Артемьев уже шагал рядом с Любой.
— Промокла? — негромко спросил Николай, догнав Любу. Он стал стаскивать с себя дождевик.
