— Так я тебе и поверила! То-то за тобой то прораб, то новенький этот, машинист…
— А вы уж не завидуете ли, деточка? — вмешалась Валентина. — У каждой женщины бывают поклонники.
— Я? Завидую? У меня и муж и ребенок есть. И муж мой, кстати, не такой бесхарактерный, как некоторые…
— Ну, хватит этих колкостей, — повелительно сказала жена начальника. — А из «кардинала» обязательно сшей себе платье, Любаша!
— Я за модой не гонюсь. Мне Роман штапель привез, тоже красивый, в букетиках.
Женщины стали расходиться. Их яркие платки потускнели в светлых сумерках.
Закончив свои дела, собралась домой и Люба. Николай, вдруг осмелев, попросил разрешения проводить ее до дома. Она согласилась, но шла молча. Николай, видя ее настроение, тоже не решился заговорить.
Роман, увидев их из окошка, вышел на крыльцо.
— Заходи, гостем будешь. Давно зову.
— Не сегодня, Роман Романович. В другой раз.
— В другой — так в другой. Спасибо, что жену проводил! Охраняешь мою любезную от собак — и то хорошо.
Николай побрел в общежитие. Но заходить в душную комнату, где все уже спят, отгородившись от белой ночи байковыми одеялами, не хотелось. Присел и раздумье у ручья, который совсем обмелел в эту жаркую пору.
Белая северная ночь заливала землю ровным, приглушенным светом. Горы чуть потемнели. Вода в ручье лиловела на камнях. Предметы, сохранив очертания, утеряли свою объемность, перестали отбрасывать тени. Перед чудом северной ночи все казалось таким мелким, незначительным.
Вот он стоил перед Лисьим Носом, как виноватый мальчишка. А в чем он виноват? Он любит, любит впервые. Но он не собирается вмешиваться в их жизнь, если Люба счастлива. И ходить на конбазу не будет, разве что к Пинчуку. И даже постарается не думать… Постарается…
Он встал, прошел через весь поселок и вышел на верхнюю дорогу, которая вела к полигону. Над дорогой нависли отливающие влажным блеском огромные валуны. Их много тысяч лет назад стащил сюда трудяга-ледник. Над валунами — склон, заросший светлым ягелем. За ним дорога резко спускалась в низину.
На полигоне стонала, бурлила вода, отчаянно визжал какой-то, видно несмазанный, ролик на транспортере. Скрежетал нож бульдозера. За рычагами сидел товарищ Лисьего Носа, Саша Уралец. Гремела галя в тяжелом скруббере.
На Артемьева налетел какой-то запыхавшийся парень в кепке, надетой козырьком назад, и крикнул:
— Земляк! Нигде не видел нашего электрика? — И, не дожидаясь ответа, побежал дальше.
«Куда-то сбежал тот электрик. Вот гад. Скоро же металл снимать!» — с досадой подумал Николай.
