— Начальник снабжения загнал Абрикоса на Кильчик сено возить. А ты знаешь, какая там трясина? Пришлось коняшку взять вот так на себя и вытаскивать. Мы с ним на пару вывезли все сено. А тут еще месяц кончается! Надо сенокосчикам наряды закрыть. Ты мне подсоби малость. В печенках у меня сидит ихняя бухгалтерия. Мое дело медведей бить, а не с нарядами чикаться, сам понимаешь!
Николай, разбираясь в бумажках, нет-нет да и поглядывал в сторону базы. Оттуда доносились взрывы смеха.
— Вечерошник раздает. Чисто женотдельское собрание. Все бабы поселковые здесь, — добродушно проворчал Пинчук.
Донесся хрипловатый самоуверенный голос Валентины:
— Что вспоминать про тридцатые годы? И сейчас то же самое у нас на Колыме бывает. Женщина всегда женщина! Вот я ездила в Магадан недавно. И влюбился в меня один… Что придумал: стал за мной по всему городу гоняться на машине…
— На легковой? — мечтательно спросила Ирина.
— Нет! Грузовик. Оказался он снабженцем. Приехал в город за дефицитами. Подарки пытался делать. И вот… представляете? Я к портнихе — он у крыльца. Я к подруге — он под окнами. Выйду — отворит дверку: «Садитесь, пожалуйста, я вас подвезу». И глаз с меня не спускает… Я напугалась, звоню мужу, чтоб приехал за мной…
— Я что-то разговора вашего не слышала… — вырвалось у Ирины.
— Не слышала? Странно? Все знают, что ты подслушиваешь, когда дежуришь на коммутаторе. Но как же ты этого могла не услышать?
Всем стало неловко.
— А что вы себе сшили в Магадане? — переменила тему сама же Ирина.
— Панбархатное платье. Сейчас без него нельзя. Это самое модное. Крепдешин еще пестрый в моде.
— А платье какого цвета? — не унималась Ирина.
— Перванш. Это мой любимый. А вот Любе я бы рекомендовала «кардинал». Это так гармонирует с ее волосами спелой ржи.
— Что это такое — «кардинал»? — спросила Любушка.
Здесь Николай увидел, как Валентина, переложив из одной руки в другую папиросу, дотронулась пальцем до какого-то цветка.
— Вот, приложи-ка к волосам!
— Да, идет, очень. А чем ты, Люба, волосы моешь? Почему они так блестят? — не без зависти сказала Ирина.
— Ничем.
— И ромашкой не полощешь? Так я тебе и поверила! Я вот здешней ромашки целый мешок набрала. Только ничего не получается.
— Это не ромашка, а пижма. Она без лепестков, одни середки.
— А ты себе, значит, ромашку с лепестками искала? Все гадаешь «любит-не-любит»?
— О чем мне, Ирочка, гадать? — вспыхнула Люба. — Мое все угадано, как Ромка с воины пришел.
