Но и этих усилий оказалось мало. Они опять догоняли меня. Что–то кричали друг другу, я не расслышал, что именно. И тут снова появился вертолет. Грохоча винтами, пролетел всего метрах в двадцати пяти у нас над головой. Потом, распластавшись в воздухе как неуклюжий доисторический ящер, несколькими сотнями метров дальше пошел на посадку. Когда я подъехал ближе, то увидел, что на снегу лежит человек. Рядом стояли еще двое–трое. Дверца вертолета открылась, вышли какие–то люди.
Несчастный случай, подумал я и припустил к вертолету. Он прилетел за горемыкой, который сломал ногу. Это мой единственный шанс. Я начал тормозить, последние пятьдесят метров — плугом, и остановился в снегу возле красной машины.
На носилках, которые медленно, осторожно вносили в кабину, лежал пострадавший. Я палкой отстегнул свои красные пьексы, сбросил лыжи, отшвырнул палки и заковылял к вертолету.
— Сердце! — крикнул я пилоту, который удивленно смотрел на меня.— Сердечный приступ.— Я прижал обе руки к груди, споткнулся и рухнул в снег.
Пилот быстро отдал по–французски какие–то распоряжения, и те двое, что занесли носилки, подняли меня в кабину, усадили в кресло и затянули ремень безопасности.
Через несколько минут вертолет оторвался от земли, медленно набрал высоту, а потом, слегка накренившись на борт, скользнул вниз, к поселку. Мои преследователи остались ни с чем. С вытянутыми физиономиями они провожали взглядом вертолет, но я не стал им махать. Раз уж сказался инфарктником, так и веди себя как положено.
На посадочной площадке ожидали две машины о скорой помощи». Седой врач прослушал меня, пощупал пульс. Затем покачал головой и пробормотал что–то неразборчивое.
Я застонал и изобразил обморок — уронил голову на грудь и якобы потерял сознание. У меня не было уверенности, что это убедит его в моем инфаркте, однако же он предпочел не рисковать, и скоро красно–белая «скорая помощь», завывая сиреной, мчала меня в больницу. Рядом с носилками сидел медбрат в белом халате, с тревогой смотрел на меня. Вся надежда на то, что он не вздумает вдувать мне в легкие воздух или применять иные методы первой помощи, чтобы спасти мою жизнь.
Невольно я чуть не расплылся в улыбке — лежа на носилках в машине, мчащейся со скоростью сто пятьдесят километров в час. Но уж больно нелепая была ситуация. За мной, тихим антикваром с Чёпмангатан в Старом городе, гнались гангстеры–мафиози, спас меня вертолет. А теперь я на пути в больницу. Где–то в тени, за кулисами, ждут остальные персонажи. Вдова свергнутого диктатора, мафия, полиция. Видела бы меня сейчас Клео, подумал я и хихикнул, но мигом подавил смешок, превратив его в стон, когда медбрат изумленно воззрился на меня. Возможно, на пороге смерти иной раз и испытывают эйфорию, однако же, судя по всему, люди с инфарктом не имеют обыкновения хихикать по дороге в больницу.
