— «Удовлетворительно отчитаться»! «Занятия»! Черт бы побрал ваш полицейский лексикон! Я не убийца. А если вы сами никогда не засыпали под шведскую телепрограмму, с вами наверняка что–то неладно. Я вовсе не обязан скрупулезно регистрировать свои поступки м в любое время дня и ночи держать рядом свидетелей, чтобы они могли подтвердить, что я не шныряю по темным переулкам и не режу глотки прохожим.
— Спокойно! — оборвал он мою тираду.— Никто вас ни в чем не подозревает. Но мне нужно разобраться во всех тонкостях этого дела. Вот я и пометил себе, что вы сидели дома и смотрели телевизор. Только и всего.
Я остыл. Свенссон прав, служба есть служба.
— Пишите, — сказал я,—не сдержался. Но вы ведь понимаете, ситуация у меня не из веселых. Два убийства, и но обоим прохожу я.
Он понимающе кивнул.
— Хоть какой–то след у вас есть?
— Да в общем нет. Похоже, работал профессионал. Горничная обнаружила труп нынче утром. Он лежал на иолу, одетый, убит выстрелом в голову из малокалиберного пистолета с глушителем, причем стреляли в упор. И никто ничего не слышал и не видел — ни постояльцы, ни персонал.
— Но администратор–то должен знать, приходил к нему кто или нет.
— Необязательно. Можно просто позвонить из холла по внутреннему телефону, а потом подняться лифтом на нужный этаж. Гостиница большая, народ снует туда–сюда, за всеми визитерами не уследишь. Во всяком случае, никто ничего не помнит. Ну, не смею вас больше обременять. До поры до времени. Свяжусь с Нью–Йорком, а там поглядим.
— Понимаю. Пусть в другой раз присылают настоящего полицейского. А то хоть караул кричи.
Он улыбнулся, встал и пошел к выходу. Но в дверях остановился.
— В ближайшее время вы никуда не уезжаете?
Я удивленно посмотрел на него.
— Нет, думал побыть дома.
— Ну и хорошо,— Он кивнул и вышел.
Вот еще новости, подумал я и пошел на кухню поставить чайник для кофе. «Никуда не уезжаете?» Выходит, я под подозрением? Полицейский вернется и опять станет задавать вопросы? А ведь я просто познакомился с бедной убитой Астрид, только и всего. Хотя да, стеклянная вазочка. Кубок Нерона. О нем я умолчал нарочно. Расскажу, когда все утихнет. И про пленку тоже. Двое убитых с моим адресом в кармане — не многовато ли, чтоб еще и вылезать с римским кубком стоимостью в четыре миллиона? Я успокаивал себя тем, что к убийствам он все равно никак не может иметь отношения. Кубок Нерона был случайно куплен на блошином рынке. Мало того, в моем присутствии. И заплатила она каких–то сто долларов, а из–за таких грошовых вещиц на двойное убийство никто не пойдет.
