| Через несколько дней после смерти брата дед сказал мне: |
| "Go to bed early this evening, while it is still light, and I will call you. We will go into the forest and get some logs." | - Ложись сегодня раньше, на свету разбужу, в лес пойдем за дровами... |
| "And I will come and gather herbs," declared grandmother. | - А я - травок пособираю, - заявила бабушка. |
| The forest of fir - and birch - trees stood on a marsh about three versts distant from the village. | Лес, еловый и берёзовый, стоял на болоте, верстах в трёх от слободы. |
| Abounding in withered and fallen trees, it stretched in one direction to the Oka, and in the other to the high road to Moscow. | Обилен сухостоем и валежником, он размахнулся в одну сторону до Оки, в другую - шёл до шоссейной дороги на Москву, и дальше, за дорогу. |
| Beyond it, with its soft, black bristles looking like a black tent, rose the fir-thicket on the | Над его мягкой щетиной чёрным шатром высоко поднималась сосновая чаща - |
| "Ridge of Savelov." | "Савёлова Грива". |
| All this property belonged to Count Shuvalov, and was badly guarded. The inhabitants of Kunavin regarded it as their own, carried away the fallen trees and cut off the dried wood, and on occasion were not squeamish about cutting down living trees. | Все это богатство принадлежало графу Шувалову и охранялось плохо; кунавинское мещанство смотрело на него как на своё, собирало валежник, рубило сухостой, не брезгуя при случае и живым деревом. |
| In the autumn, when they were laying in a stock of wood for the winter, people used to steal out here by the dozen, with hatchets and ropes on their backs. | По осени, запасая дрова на зиму, в лес снаряжались десятки людей с топорами и верёвками за поясом. |
| And so we three went out at dawn over the silver-green, dewy fields. On our left, beyond the Oka, above the ruddy sides of the Hill of Dyatlov, above white Nijni-Novgorod, on the hillocks in the gardens, on the golden domes of churches, rose the lazy Russian sun in its leisurely manner. | Вот и мы трое идём на рассвете по зелёно-серебряному росному полю; слева от нас, за Окою, над рыжими боками Дятловых гор, над белым Нижним-Новгородом, в холмах зелёных садов, в золотых главах церквей, встаёт не торопясь русское ленивенькое солнце. |
| A gentle wind blew sleepily from the turbid Oka; the golden buttercups, bowed down by the dew, sway to and fro; lilac-colored bells bowed dumbly to the earth; everlasting flowers of different colors stuck up dryly in the barren turf; the blood-red blossoms of the flower called "night beauty" opened like stars. |
