|
| "This is his witchcraft!" | "Вот оно - колдовство!" |
| There were pins or needles in all the boots, put in so skilfully that they always pricked my palm. | Во всех сапогах оказались булавки и иголки, пристроенные так ловко, что они впивались мне в ладонь. |
| Then I took a bowl of cold water, and with great pleasure poured it over the head of the wizard, who was either not awake or was pretending to sleep. | Тогда я взял ковш холодной воды и с великим удовольствием вылил её на голову ещё не проснувшегося или притворно спавшего колдуна. |
| But all the same I was miserable. I was always thinking of the coffin containing the sparrow, with its gray crooked claws and its waxen bill pathetically sticking upward, and all around the colored gleams which seemed to be trying unsuccessfully to form themselves into a rainbow. | Но всё-таки я чувствовал себя плохо: мне всё мерещился гроб с воробьём, серые, скрюченные лапки и жалобно торчавший вверх восковой его нос, а вокруг - неустанное мелькание разноцветных искр, как будто хочет вспыхнуть радуга - и не может. |
| In my imagination the coffin was enlarged, the claws of the bird grew, stretched upward quivering, were alive. | Гроб расширялся, когти птицы росли, тянулись вверх и дрожали, оживая. |
| I made up my mind to run away that evening, but in warming up some food on an oil-stove before dinner I absentmindedly let it catch fire. When I was trying to put the flames out, I upset the contents of the vessel over my hand, and had to be taken to the hospital. | Бежать я решил вечером этого дня, но перед обедом, разогревая на керосинке судок со щами, я, задумавшись, вскипятил их, а когда стал гасить огонь, опрокинул судок себе на руки, и меня отправили в больницу. |
| I remember well that oppressive nightmare of the hospital. In what seemed to be a yellow - gray wilderness there were huddled together, grum - bling and groaning, gray and white figures in shrouds, while a tall man on crutches, with eyebrows like whiskers, pulled his black beard and roared: | Помню тягостный кошмар больницы: в жёлтой, зыбкой пустоте слепо копошились, урчали и стонали серые и белые фигуры в саванах, ходил на костылях длинный человек с бровями, точно усы, тряс большой чёрной бородой и рычал, присвистывая: |
