А что, и впрямь — пятнадцати нет пацану, какой там вывоз живого товара. Сошло… И осталось… И хватило, скажу тебе… Так вот и растут Рокфеллеры, не задачки дурацкие щелкают, к другим делам мозги приспосабливают…
Старик, замолк, к чему-то прислушиваясь… Странные звуки доносились со стороны кухни. Женский смех, шлепки, повизгивания, потом — целая канонада хлопков.
— Дурит, Харитоша, девок в шампанском купает. Говорил ему, химия одна там, вся…лупа будет синяя. Да и время, проказник, не то выбрал — помнет танцорок-то, лебедушек.
Я вспомнил вид Харитона и еле подавил в себе смех.
— Смеяться погоди, он только с виду щуплый, в утехах — сущий вепрь… Не переусердствовал бы, не сломал представлению.
— А что, и концерт будет? — спросил я, почти также смачно как и старик срыгивая над снедью.
— А то как же, забыл что-ли? Знатный концертик. «Русская мистерия», кажись, называется, или история, не помню уже…
— И девочки?.. — спросил я, воодушевляясь.
— И девочки, милок, — ответил старик как мне показалось с какою-то слезною жалостью.
— Ну-у, ить! — взвился я. — За все плачу, курва-мать! — и грозно по сторонам глянул… Отражения, итить их! Одни отражения. Впиваюсь взглядом в ближайшее, вроде я там быть должен — не-е, хмырь какой-то, и подмигивает. Я ему кулаком, и он мне. Тьфу ты, нечистый путает. Ну и харя, — разглядывал я себя, — опять мигнул, блядина, ошермованная.
— Э-э, брат, — вздохнул старик, и кто-то — неужели он? — схватил меня за шиворот — и под стол…
Полегчало… Только как же сидеть при таком-то озере.
— Емеля! — зычно крикнул старик.
Половой опять как из щели вынырнул. Ну, видать, и половой на той, то есть на то и половой. Шмыг-шмыг… Порядок.
Потрезвевшей головой я несколько по-иному взглянул на нищего.
Это ж, если он меня так под стол тягает, чего ждать от него, если не так что? — думалось мне с ёканьями. Не нравился мне старик. И осведомлен больно, и Хайдеггеров с Сартрами знает, или так, краем уха где слышал? Встречал я одного в пивной на Масловке. Так тот, где только не побывал, чего только не видал. И Берию в плен брал, и Сталина спасал, да разошелся так, что смешно стало до коликов, вот студентик один и хихикнул — так он глазищами злыми — сверк! Да кружечкой студентику в ухо — шверк! Еле спасли студентика, чуть дураком не стал, от уха, само собой, — лоскуты одни… Ах вот, уши мне чего вспомнились! Вон впереди, как два огонька габаритных — то уши полковничьи. Горят — прикуривать можно. И чего он разошел-ся-то?
