| Our uniforms are bleached with the mud of years, with the rains of the Argonnes, the chalk of Champagne, the bog waters of Flanders; our greatcoats ragged and torn by barbed-wire, shell-splinters and shrapnel, cobbled with crude stitches, stiff with clay and in some instances even with blood; our boots broken, our rifles worn out, our ammunition almost at an end; we are all of us dirty, all alike gone to wrack, all weary. | Наше обмундирование выцвело от многолетней грязи, от дождей Арденн, от известняка Шампани, от болот Фландрии; шинели искромсаны осколками снарядов и шрапнелью, зашиты неуклюжими стежками, стали заскорузлыми от глины, а нередко и от засохшей крови; сапоги расшлепаны, оружие давно отслужило свой век, боевые припасы на исходе. Все мы одинаково замызганы, одинаково одичали, одинаково изнурены. |
