Я вернулся в номер. В номере царил бардак, вещи были разбросаны, на полу лежали осколки стекла. Мой взгляд упал на отражение в зеркале, и это отражение заставило меня ужаснуться. Волосы были взлохмачены, глаза провалились, лицо покрыто щетиной и к тому же имело болезненный желтоватый оттенок. Я с отвращением отвернулся от зеркала, снял с себя покрытую пылью рубашку и бросил ее на кровать. Судорожно вздохнув, я присел на край кровати и обхватил голову руками. Как я буду жить без нее? Как?! Второй и последний раз в жизни Вальтер Рит плакал.
Я вернулся к Наставнику. Не то, чтобы я хотел этого на самом деле, я просто поехал в аэропорт, купил билет и прилетел в Прагу. Все происходило словно на автопилоте, не помню, чтобы я четко осознавал, что делаю. Тем не менее, я снова был в замке, снова в его кабинете. Я сидел в кресле, глядя на темнеющие в камине угли. Он стоял, прислонившись к столу, и смотрел на меня. Молчание продолжалось несколько минут, а может и часов. За окном барабанил дождь.
– Я знал, что ты не ослушаешься меня, – наконец сказал он.
– Я выполнял ее просьбу, – тихо отозвался я, не глядя на него.
– Манипулировать людьми, – усмехнулся он, – это так просто.
– Значит, это Вы внушили ей эту идею? – спросил я, по-прежнему глядя в камин.
– И не только эту, я внушил ей мысль о Хранителе душ и даже позволил забрать его.
Я посмотрел на него, во мне постепенно закипала злость.
– Вы сами наказали себя, дети мои, – расхохотался он.
Я вцепился в подлокотник кресла, борясь с порывом броситься на него.
– Я дал ей слишком много ума и свободы, – сказал он, и я заметил, что он сразу как-то постарел и осунулся, – прекрасный пример того, что добро никогда не остается безнаказанным, – он опустился в кресло напротив меня. – Я потратил долгие годы, прежде чем нашел такого как ты. Дал тебе все, вывел тебя в высшие круги нашего общества и наделил почти безграничной властью. Я разрешил тебе все, а ты покусился на единственное, что было тебе запрещено – на мою Алишу. Неужели тебе совсем не знакомо понятие благодарности?
Его голос был сухим и холодным. За окном бушевал ветер, крупный град застучал по стеклу.
– Виноград погибнет, – тихо сказал я.
– Мне все равно, – он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
– Мне жаль, что все так вышло, – почти шепотом сказал я. Он усмехнулся. – Я не хотел влюбляться в нее, но я не смог, – я поставил локти на колени и обхватил голову руками.
– Ты на темной стороне, здесь нет места для дружбы и любви, – донесся до меня его голос.
