– Но вы же любили! – воскликнул я и посмотрел на него, он по-прежнему сидел, закрыв глаза.
– Но это не сделало меня счастливым, – сказал он. – Мы созданы не для счастья, Вальтер. Мы одиноки в нашем темном мире.
– Ненавижу одиночество, – выдохнул я.
– Ты привыкнешь к нему, – ответил он.
– Я не хочу.
– Сколько еще друзей и любимых тебе нужно потерять, чтобы ты понял, что это все не твое? – он открыл глаза и посмотрел на меня.
Я почувствовал, как кровь приливает к моему лицу.
– Что вы знаете об этом?
– О, твой прекрасный рыжеволосый юный друг, – протянул он, и мое сердце забилось быстрее, – из него вышел бы отличный темный суа, если бы в нем была хоть капелька магии.
– Это вы убили Санни? – спросил я быстрее, чем эта мысль сформировалась в моей голове.
– Он был честолюбив, самовлюблен, – продолжал он, проигнорировав мой вопрос, – совсем такой же, как ты. Только ты до последнего пытался изображать из себя правильного, а он вытащил всю свою демоническую сущность наружу.
– Это вы убили Санни? – повторил я свой вопрос. – Это вы заставили его принимать наркотики?
– О, нет, что ты, наркотики – это была полностью его идея, мне даже не пришлось подталкивать его к этому.
– Но под машину-то он попал не случайно, – сквозь зубы процедил я.
– Он мешал тебе двигаться дальше, – сказал Штайнберг.
Я не помню, как это произошло, но через мгновение он лежал на полу вместе с перевернутым креслом, а я нависал над ним и собирался перекусить ему шею. Я знал, что он видит сейчас огромного огнедышащего волка. Он тяжело дышал, пытался сопротивляться и насылал на меня какие-то свои иллюзии, но я не поддавался. Я разжал челюсти и практически укусил его, когда окно над моей головой разлетелось на сотни осколков, и меня поразил удар молнии.
Сквозь сон я почувствовал, как меня пробирает холод, а тело тяжелеет и немеет. От этого странного ощущения я окончательно проснулся. Открыл глаза и почти сразу же зажмурился, свет показался слишком ярким. Попробовал пошевелиться, но руки и ноги почти не слушались. Было такое чувство, словно в тело вонзилось несколько сотен иголок. Подо мной было что-то очень твердое, холодное и мокрое. Попробовал снова открыть глаза, оказалось, что лежу на ступенях замка. Темные дубовые ворота передо мной были наглухо закрыты. Ночью, похоже, поливал нехилый ливень. Кругом были лужи, одна из них собралась под моим онемевшим телом. Из-за этого моя одежда была мокрой насквозь. От холода начали стучать зубы. Я попытался подняться. С четвертой или пятой попытки мне это, наконец, удалось. Почти. Ноги наотрез отказывались стоять ровно, спина не разгибалась, глаза почти ничего не видели. Шаг, еще шаг, нужно размять конечности, чтобы хоть как-то вернуть чувствительность. Для этого потребовались невероятные усилия. Я поднял голову и посмотрел на окна замка. Они были темны и безжизненны. Значит, он выбросил меня, размышлял я, не убил, а просто выбросил, как ненужную тряпку. Я бросил последний взгляд на замок и побрел прочь, через лес, к автомагистрали. Я ожидал, что серое небо, угрюмо нависшее над лесом, разверзнется и меня поразит молния, или хлынет ливень, но ничего не происходило. Я был разбит, опустошен и унижен. Мысли бесформенными призраками возникали и исчезали в моей голове.
