— Поясни!
— Сколько мы знаем женщин — русских святых? Княгини Ольга и Феврония, блаженные Ксения Петербургская и Матрона Московская… и… навскидку, не припомню больше. Но едва ли подвижницы княжеского рода-племени отражали настроение большинства современных им женщин. Огромное количество древних источников говорит совершенно о другом — древнерусские женщины выставили усердных защитниц язычества — «баб-идомолиц» и «баб богомерзких». Причем «творят это не только бедные люди, но и жены богатых мужей» — сказано в рукописи XIV века. Следовательно, Св. Ольга скорее исключение, подтверждающее правило. Столь пристальное и всестороннее внимание к женщине со стороны авторов богословских трактатов является прямым подтверждением того сопротивления, что встретила православная церковь именно в женской среде. Богословы не гнушались и вольным, а то и противоположным по смыслу изложением Священного Писания. Автор, например «Слова св. Дионисия о жалеющих», памятника XIV–XV вв., ссылается на апостола Павла (1 Кор. 7:14) «неверующий муж освящается верующей женой, а неверующая жена освящается верующим мужем», но приводит лишь первую половину изречения, а вторую излагает по-своему, прямо противоположно апостолу — «святится муж неверен о жене верной, тако же и окаянной женой в окаянство впадает… аще бо жена чиста, то и муж чист, аще же жена нечиста, то и муж нечист». Кстати, еще одно подтверждение многочисленности противящихся и сохраняющих верность языческим обрядам и обычаям женщин, в легкости наказания — наложения епитимьи (поста) от года до трех.
Мужчинам-волхвам отводилась теоретическая деятельность, они что-то проповедовали, рассуждали о своих богах, в то время, как женщины осуществляли все на практике, начиная от подношений и молитв идолам, изготовления различных зелий, наговоров, до порчи погоды. Открыто выступавших волхвов уничтожали, но в домах, в семье долго жило язычество, за которое держались женщины, а с ним обрядность, обиход домашней жизни. Людям всегда ближе бытовая сфера, и понятно, почему женщина оказалась более способной и более стойкой к этой отверженной христианством деятельности. В тоже время нельзя категорически утверждать, что борьба с ними не велась, исходя даже из обилия источников с наставлениями, как поступать с «богомерзкими бабами,» однако, организованных преследований, «процессов ведьм», как в Европе, на Руси не было и в помине.
За что держалась, что спасала русская женщина? Вечность и неизменность бытия, их физическое ощущение в природе, в собственном физиологическом существовании, в жизни и смерти, в добре и зле, в естественной человеческой сексуальности и, главное, в продолжении рода. Мир вокруг жил — лес, поля, озера, реки, все кишело и дышало разными существами. В жилище обитал домовой и его иные образы — гнетко, лизун, стень, запечник и подпольник. У домового, как и положено, была своя домовиха. В бане жили или банник или обдериха, в овине — овинник, в риге — рижник, на гумне — гуменник. А выйди за ворота, там и лешие, и водяные с болотниками, и полевые с полудницами. Их голоса, топот, уханье, визг слышались за каждым кустом. И кто их успокоит, задобрит, кто защитит свою семью от злых духов и призовет на помощь добрых? Конечно, женщина! Ведь русская дохристианская религиозная жизнь была преимущественно домашнего характера. Чествование главных богов по праздникам осуществляли мужчины, а в будни, из которых в большинстве своем состоит жизнь, все возлагалось на женщин. Существовали обряды, даже физически трудные для женщин, как, например, опахивание селенья от «коровьей смерти», выполнявшиеся непременно без участия мужчин. Женщина — служительница домашнего очага обладала даром гадания и чарования, высшего ведения, проникающего в тайны природы от укрощения стихий до сбора различных трав и приготовления особых, целебных или иных зелий.
