— Никого! Повесилась… эта… русская.
— А-а-а. — Несколько разочарованно протянул напарник и откинулся на сиденье. Помолчал, вглядываясь, как и водитель, в дорогу, потом добавил: — Ну, надо ж! А по мне так тот должен был первым… Ее муженек. У него от этой бабы совсем мозги поехали.
— Да ведьма она! — Зло бросил водитель, заворачивая на нужную улицу.
— Насчет ведьмы не знаю! — Хмыкнул молодой полицейский. — А вот то, что шлюха, это точно! Где он ее откопал? В «Сохо», в «Алькатрасе»?
— Тогда «Сохо» еще не было. В «Микадо»[7], наверно. Ну, вот приехали! — Показал рукой.
Впереди бешено мигали маяки двух карет скорой помощи, стоявшей у одного из домов. Полицейские выбрались из машины и, поправив ремни с амуницией, двинулись к подъезду, мельком окинув взглядом пятиэтажку снизу доверху. Все окна в доме были темные, за исключением двух на последнем этаже. Стеклянная дверь внизу распахнута, и у нее стоял один из водителей скорой, ежась от утренней прохлады. Второй, видимо, оставался в машине, или поднялся с врачами.
— Хей![8] — коротко бросили ему, проходя мимо. Он отозвался:
— Хей!
Вызвали лифт, прислушались к голосам, что доносились сверху. Бесшумно опустилась кабина, напарник открыл дверь, они вошли внутрь. Водитель поискал взглядом нужную кнопку, ткнул пальцем. Поехали наверх. Не разговаривали, каждый думал о своем, водитель смотрел на кнопки управления лифтом, напарник — в пол. Оба настраивали себя к встрече со смертью.
Первым, кого увидели полицейские, выйдя из лифта, был ее муж. Он молча и неподвижно сидел прямо на полу, прижав к груди колени, уткнув в них опущенную голову и обхватив ее руками, так что лица было не разглядеть. Полицейские покосились на него, водитель кивнул напарнику — мол, постой здесь, а сам посмотрел налево и вниз, куда вела лестница. Тело женщины было там, на междуэтажной площадке. Над ней склонились врачи. Полицейский осмотрелся вокруг и заметил, что к ограждению пятого последнего этажа, возле которого он сейчас стоял, были привязаны колготки. Он наклонился к ним. Обыкновенные колготки, ничем не выдающиеся, телесного цвета, носками связаны вокруг поручня на два узла, и свешиваются вниз.
— На них что ли повесилась? — Мелькнула мысль. — А как же петля? Они ж даже в петлю не завязаны, а просто, как наброшены… Ладно, пойду к медикам. — И стал спускаться, показав знаком напарнику — оставайся с мужем. На нижних ступеньках, за две до конца марша, валялся тапок, смешной и пушистый, с головой какого-то зверька на носу, зайца или кролика. Второй лежал на площадке рядом с трупом.
