— За что?
— Да не переживай ты так! — Ее холодные голубые глаза прищурились. — А то сдохнешь раньше времени.
Боль опоясывала, сжимала грудь. Легкие судорожно вздымались, как кузнечные мехи, стараясь вырваться из сжимавшего их обруча и захватить побольше воздуха. Он старался вздохнуть полной грудью, задержать дыхание, протяжно выдохнуть, чтобы прогнать это наваждение, чтобы вырвать из себя клинок, но только еще глубже, до хруста грудины, всаживал в себя.
Кто-то невнятный серый клубился вокруг нее и нашептывал:
— Классно ты его! Просто супер!
Она отступила к выходу — тени метнулись вслед, швырнула ему в лицо ключи от потайной дверцы. Он опустил голову и услышал, как фыркнул двигатель машины. Она умчалась в никуда. Шатаясь от боли он вышел на улицу, но там его встретило лишь белое безмолвие сугробов. Клинка не было. Он вошел в его душу полностью. С эфесом. И растворился там. Он разжал руку. На окровавленной ладони лежали те самые ключи. Подумав, он зашвырнул их в ближайшую снежную гору, и с хрустом, словно это был винтовочный затвор, закрыл изнутри задвижку двери. Душу клонило в сон, ей хотелось улечься в гамак, прижаться, как израненной руке к телу и уснуть.
— За что?
— Да не за что! — Скажет большинство женщин. — Очень часто мы не соображаем, что делаем или говорим. В этом суть женской логики.
— Логики нет мужской или женской! Есть просто логика или ее отсутствие. Говорить одно, делать это другое! Суть не слова, а поступки!
— Ха! Велика разница. Ну, сказала, ну сделала… Плюс упрямство. Кто ж откажется от того, что сказано-сделано. Неправой себя признать? Да какая женщина пойдет на это?
— «Членистоногие надвигались, сопровождаемые странным запахом плесени…». Он взглянул на слово «странным» и прописные два «н» и «ы» слились своими одинаковыми завитушками, вырисовывая другое слово — «страшным». Ручка выскользнула из привычного захвата и болталась между указательным и средним пальцами. Он задумался.
Что-то было действительно страшное в этой «странности» запаха. Тлетворность? Возможно. Но не сладковато удушающая, а наоборот, мельчайшими иголками раздражающая слизистую носа. Запах скверны? Запах чего-то съедобного, но вызывающего желание выплюнуть? Что здесь страшного? В бесконечности потока и обреченности вдыхать этот воздух? Он явственно ощутил этот запах и понял его основу — кисловатость дрожжей. Вот в чем опасность и сопутствующий ей страх. Бесконечность потока соединенная с процессом брожения захлестнет все своей мутной волной и гарантирует им победу.
