Когда ты любил эту женщину, то для тебя она была святой, богиней, королевой, и никому не позволительно низвергать ее с того пьедестала, кроме того, кто ее туда воздвиг. Только он вправе решать какой участи она достойна, оставаться вечной загадкой, непостижимой и любимой, такой, какой он ее создал, или быть преданной забвению.
Любые попытки проникновения в этот личностный круг души, где место лишь двоим, вызовут инстинктивное сопротивление, как будто непроходимый лес, состоящий из высоких невиданных деревьев, сплошь усыпанных острыми шипами, и окруженный волчьими ямами, вырастет за одну секунду и ощетинится, готовый порвать любого, приблизившегося на недопустимо близкое расстояние. Так опытный сторожевой пес определяет только ему видимую границу, за которую перешагивать никому не рекомендуется без риска испытать на себе мощь удара широкой груди и стальные безжалостные клыки. Продолжение разговора в том же русле, как раз и будет нарушением этой запретной черты, на которое уже последует ответный бросок. Говорящий может не ощутить его на себе, но душа слушающего уже вцепится мертвой хваткой в его горло.
Эта женщина, какой бы падшей в глазах других не была, в его понимании она останется той, какой он ее создал и низвергнул, со всей болью, что, возможно, пришлось ему испытать от нее и которая вспыхнет сейчас с новой силой. Может, по старику Фрейду, это и есть боль сладострастия и недостижимости, которая заставляет повторять все снова и снова. Как альпинист, сорвавшийся с вершины, ободранный и покалеченный, подлечившись, поднимается вновь и вновь по недоступной ледяной вертикали. Он изучает свои ошибки, и вновь шаг за шагом, уступ за уступом, упрямо стремиться преодолеть все заново.
А надо ли это? Задай себе этот вопрос и попытайся ответить. Что тебя толкает на это безрассудство? Что заставляет стремиться наверх? Может это просто чувство самоутверждения?
Весь мир на ладони
Ты счастлив и нем…
Не хочу, не могу сравнивать Женщину с вершиной. Она — последняя, холодна, мертва и бездушна. Да, да, да, именно бездушна. Поэтому никогда ты не испытаешь тепла ее души. Никогда ваши сердца не будут связаны незримыми нитями. Вершина останется там, высоко в небе, такой же холодной и бездыханной, когда ты спустишься на землю. И второй раз ты уже не захочешь туда подниматься, ибо она тобой покорена. Но и остаться там ты тоже не захочешь, потому что она «бездушна». А человек не может жить в «бездушном» пространстве. Ему необходим воздух для легких и
