|
| Then Christian Rome predominated in his vision. | Наконец, Рим христианский одержал верх над этими образами. |
| A painter had laid heaven open; he beheld the Virgin Mary wrapped in a golden cloud among the angels, shining more brightly than the sun, receiving the prayers of sufferers, on whom this second Eve Regenerate smiles pityingly. | Живопись отверзла небеса, и он узрел деву Марию, парящую в золотом облаке среди ангелов, затмевающую свет солнца; она, эта возрожденная Ева, выслушивала жалобы несчастных и кротко им улыбалась. |
| At the touch of a mosaic, made of various lavas from Vesuvius and Etna, his fancy fled to the hot tawny south of Italy. He was present at Borgia's orgies, he roved among the Abruzzi, sought for Italian love intrigues, grew ardent over pale faces and dark, almond-shaped eyes. | Когда он коснулся мозаики, сложенной из кусочков лавы Везувия и Этны, его душа перенеслась в жаркую и золотистую Италию; он присутствовал на оргиях Борджа, скитался по Абруццским горам, жаждал любви итальянок, проникался страстью к бледным лицам с удлиненными черными глазами. |
| He shivered over midnight adventures, cut short by the cool thrust of a jealous blade, as he saw a mediaeval dagger with a hilt wrought like lace, and spots of rust like splashes of blood upon it. | При виде средневекового кинжала с узорной рукоятью, которая была изящна, как кружево, и покрыта ржавчиной, похожей на следы крови, он с трепетом угадывал развязку ночного приключения, прерванного холодным клинком мужа. |
| India and its religions took the shape of the idol with his peaked cap of fantastic form, with little bells, clad in silk and gold. | Индия с ее религиями оживала в буддийском идоле, одетом в золото и шелк, с остроконечным головным убором, состоявшим из ромбов и украшенным колокольчиками. |
| Close by, a mat, as pretty as the bayadere who once lay upon it, still gave out a faint scent of sandal wood. | Возле этого божка была разостлана циновка, все еще пахнувшая сандалом, красивая, как та баядерка, что некогда возлежала на ней. |
| His fancy was stirred by a goggle-eyed Chinese monster, with mouth awry and twisted limbs, the invention of a people who, grown weary of the monotony of beauty, found an indescribable pleasure in an infinite variety of ugliness. | Китайское чудовище с раскосыми глазами, искривленным ртом и неестественно изогнутым телом волновало душу зрителя фантастическими вымыслами народа, который, устав от красоты, всегда единой, находит несказанное удовольствие в многообразии безобразного. |
