«Может, будет интересным то, что я слышал от брата своей жены, бывшего военного, Борисова Ивана Ивановича. Он в составе летчиков-курсантов в начале войны был на аэродроме (в Саратове или Куйбышеве). Комиссар объяснял, что необходима дисциплина, курение воспрещено. В это время садится самолет. Вылезает летчик и не спеша на крыле закуривает. Комиссар подбежал и начал было «разнос». Но летчик (это был Василий Сталин) кожаными перчатками отхлестал комиссара по щекам при всех. Другой эпизод. Он ни с того ни с сего взлетал на самолете в Московской области и летел по произвольному маршруту. А наземные службы волновались, не зная, как организовать полеты, чтобы не случилось аварии.
В. Я. Липен, г. Москва».
«Интересен такой эпизод. Когда В. Сталин прибыл в летную школу, то ему создали особые условия: жил он в отдельной комнате, часто получал посылки (правда, их сразу же приносил в казарму и делился со всеми), во многих мероприятиях не участвовал. Спустя некоторое время всех собирают на плацу в школе, и какой-то полковник зачитывает приказ об освобождении начальника школы от своих обязанностей. После зачтения приказа читающий пояснил, что начальник школы снят за создание привилегированных условий В. Сталину.
Василия сразу же перевели в казарму на общие харчи и махорку и в дальнейшем ему никакой скидки уже не делали. «Падение» В. Сталина целиком на совести Хрущева, и «крокодиловы» слезы Хрущева при их встрече — это обычное фарисейство Хрущева, а в этом он был непревзойденный мастер. '
С. А. Туев, г. Москва».
«Вы, товарищ А. Н. Колесник, видимо, хотели, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Иначе вы не включили бы в свою статью интервью с дочкой В. Сталина — Надеждой.
Скажите, пожалуйста, какой ребенок скажет плохо о своем родителе? Я таких пока не встречал. Тогда в чем смысл вашего выступления? Какой же был на самом деле Василий Сталин: такой, каким его описывает дочь, или такой, как в приведенных его характеристиках?
Надежда Васильевна упрекает свою тетку, С. Аллилуеву, что та кривит душой, когда пишет о кутежах и пьянках своего брата.
Но в таком случае сама Надежда тоже кривит душой, представляя своего папу почти ангелом. Для меня было открытием ваше сообщение. В те дни, то есть 24, 25 и 26 апреля 1953 года, я встречался с ним и могу засвидетельствовать, что это были дни именно пьянок и кутежей и ни о каком аресте никто даже не думал. Мы встречались с Василием у него дома (Гоголевский бульвар, 7) где жила и Надя (ей тогда было лет 8–9). Хотя она тогда и была ребенком, но, возможно, помнит, как к ее отцу приходили три курсанта-моряка, как дарили ей торт и шоколад, как один из этих курсантов лихо отплясывал «яблочко» в гостиной…
