Ворон | страница 67

А я? Я люблю животных? И если люблю, то какой любовью?»

На это Дима уже не мог ответить. Он слишком утомился. Мысли стали уныло повторять друг друга, уносили прочь, к путаным воспоминаниям, и наконец затихли. Нужно было догонять Витю.

В зимовье Дима опять возвратился не в духе, впрочем, там его ждала радостная новость – ворон не прилетел. Артёмыч, как и Витя, потерял два промысловых дня. Чучело не помогло. Охотники опять остались в дураках.

Находиться в зимовье было неприятно. Дима брезгливо поглядывал на шкурки соболей, на ружья, на очищенные и подготовленные для завтрашней охоты капканы. С не меньшей брезгливостью смотрел на самих охотников.

Удивлённо вспоминал, с какой радостью приехал сюда две недели назад. Никогда прежде он не испытывал столь стремительных и неожиданных перемен в своих чувствах. Пожалуй, слишком стремительных. Дима устал. Эта усталость была для него новой. Она крылась не в ногах, не в руках или спине. Она не была физической. «Разве так бывает?»

Зимовье стало для юноши коконом, из которого он должен был вернуться бабочкой – перевоплощённым человеком. По меньшей мере, так казалось ему самому. Он ещё не знал, какие мысли ждут его в новом мире, но с ужасом представлял, что всего этого могло не произойти, если б он заболел, если б мама была более настойчивой, если б дядя не решился взять его в тайгу…

Преображение далось нелегко, заставило страдать, но Дима был согласен страдать ещё больше, только бы преобразиться до конца, без остатка – до того вольно, просторно ему было на пороге нового мира.

Вчера он хотел бы по щелчку, в одно мгновение вернуться домой, но теперь настроился жить среди охотников до последнего дня их промысла. Его увлекла идея о скрытом противостоянии. Нужно было по мелочам пакостить дяде. Это могло спасти жизнь соболю или белке. Юноша улыбнулся, чувствуя восторг от такой идеи.

Охотники были раздосадованы хитростью ворона и на Диму не обращали внимания. Он этим воспользовался. Первым делом подкинул в печку дров – вместе с полешками бросил запечатанную пачку сигарет. «Чтоб у Вити в самом деле завяли уши». Рассудил, что, оставшись без сигарет, охотник в последние дни будет на взводе, раздражённый, а значит, капканы будет ставить не так бережно. «Завтра ещё одну сожгу». Сердце колотилось так сильно, что перед глазами прошла красноватая поволока. Что бы сделали охотники, заметив такую диверсию? Дышать приходилось ртом – долго и глубоко. Дима чувствовал себя партизаном в тылу врага.