|
| His free and jovial temper, and the readiness with which he granted absolution from all ordinary delinquencies, rendered him a favourite among the nobility and principal gentry, to several of whom he was allied by birth, being of a distinguished Norman family. | Его веселый и вольный нрав и постоянная готовность даровать отпущение мелких прегрешений делали его любимцем всех местных дворян, титулованных и нетитулованных, со многими из которых он был в родстве, так как принадлежал к именитой норманской фамилии. |
| The ladies, in particular, were not disposed to scan too nicely the morals of a man who was a professed admirer of their sex, and who possessed many means of dispelling the ennui which was too apt to intrude upon the halls and bowers of an ancient feudal castle. | Дамы в особенности были расположены относиться без излишней суровости к поведению человека, который не только являлся неизменным поклонником прекрасного пола, но и отличался умением прогонять смертельную скуку, слишком часто одолевавшую их в старинных покоях феодальных замков. |
| The Prior mingled in the sports of the field with more than due eagerness, and was allowed to possess the best-trained hawks, and the fleetest greyhounds in the North Riding; circumstances which strongly recommended him to the youthful gentry. With the old, he had another part to play, which, when needful, he could sustain with great decorum. | Настоятель с азартом увлекался охотой, у него были лучшие соколы и борзые во всей северной округе, этим видом спорта он завоевал симпатии дворянской молодежи; с людьми почтенного возраста он разыгрывал другую роль, что отлично ему удавалось, когда это было нужно. |
| His knowledge of books, however superficial, was sufficient to impress upon their ignorance respect for his supposed learning; and the gravity of his deportment and language, with the high tone which he exerted in setting forth the authority of the church and of the priesthood, impressed them no less with an opinion of his sanctity. | Его поверхностная начитанность была достаточно велика, чтобы внушать окружающим невеждам почтение к его учености, а важная осанка и возвышенные рассуждения об авторитете церкви и духовенства поддерживали мнение о его святости. |
