|
| All the while Keawe was eating and talking, and planning the time of their return, and thanking her for saving him, and fondling her, and calling her the true help er after all. | Кокуа знала, что она обречена на вечные муки, и слышать, как ее муж лепечет всякий вздор, словно малое дитя, было ей непереносимо тяжело. А Кэаве все ел, и болтал, и строил планы, мечтая поскорее возвратиться домой, и благодарил Кокуа за то, что она его спасла, и ласкал ее, и называл своей избавительницей. |
| He laughed at the old man that was fool enough to buy that bottle. | И он насмехался над стариком, который был так глуп, что купил бутылку. |
| "A worthy old man he seemed," Keawe said. | - Мне показалось, что это вполне достойный старик, - сказал Кэаве. |
| "But no one can judge by appearances. | - Но никогда нельзя судить по внешности. |
| For why did the old reprobate require the bottle?" | Зачем этому старому нечестивцу понадобилась бутылка? |
| "My husband," said Kokua, humbly, "his purpose may have been good." | - Быть может, у него были добрые намерения, супруг мой, - смиренно возразила Кокуа. |
| Keawe laughed like an angry man. | Но Кэаве сердито рассмеялся. |
| "Fiddle-de-dee!" cried Keawe. | - Вздор! - воскликнул он. |
| "An old rogue, I tell you; and an old ass to boot. | - Говорю тебе, это старый плут да вдобавок еще осел. |
| For the bottle was hard enough to sell at four centimes; and at three it will be quite impossible. | И за четыре-то сантима эту бутылку было трудно продать, а уж за три и подавно никто не купит. |
| The margin is not broad enough, the thing begins to smell of scorching--brrr!" said he, and shuddered. | Опасность слишком велика! Бр! Тут уж попахивает паленым! - вскричал он и передернул плечами. |
| "It is true I bought it myself at a cent, when I knew not there were smaller coins. | - Правда, я и сам купил ее за один цент, не подозревая о том, что существует более мелкая монета. |
| I was a fool for my pains; there will never be found another: and whoever has that bottle now will carry it to the pit." | А потом мучился, как дурак. Но второго такого дурака не сыщется; тот, у кого теперь эта бутылка, утащит ее с собой в пекло. |
| "O my husband!" said Kokua. | - О мой супруг! - сказала Кокуа. |
| "It is not a terrible thing to save oneself by the eternal ruin of another? | - Разве не ужасно, спасая себя, обречь на вечные муки другого? |
| It seems to me I could not laugh. | Мне кажется, я не могла бы над этим смеяться. |
| I would be humbled. | Я была бы пристыжена. |
| I would be filled with melancholy. I would pray for the poor holder." |
