| В унылых сумерках угасавшего зимнего дня Скарлетт подошла к концу того длинного пути, на который ступила в ночь падения Атланты. |
| She had set her feet upon that road a spoiled, selfish and untried girl, full of youth, warm of emotion, easily bewildered by life. | Тогда она была избалованной, эгоистичной, неопытной девушкой, юной, пылкой, исполненной изумления перед жизнью. |
| Now, at the end of the road, there was nothing left of that girl. | Сейчас, в конце пути, от этой девушки не осталось ничего. |
| Hunger and hard labor, fear and constant strain, the terrors of war and the terrors of Reconstruction had taken away all warmth and youth and softness. | Г олод и тяжкий труд, страх и постоянное напряжение всех сил, ужасы войны и ужасы Реконструкции отняли у нее теплоту души, и юность, и мягкость. |
| About the core of her being, a shell of hardness had formed and, little by little, layer by layer, the shell had thickened during the endless months. | Душа ее затвердела и словно покрылась корой, которая постепенно, из месяца в месяц, слой за слоем все утолщалась. |
| But until this very day, two hopes had been left to sustain her. | Но до нынешнего дня две надежды жили в сердце Скарлетт и поддерживали ее. |
| She had hoped that the war being over, life would gradually resume its old face. | Она надеялась, что с окончанием войны жизнь постепенно войдет в прежнюю колею. |
| She had hoped that Ashley's return would bring back some meaning into life. | Она надеялась, что с возвращением Эшли жизнь вновь обретет какой-то смысл. |
| Now both hopes were gone. | Сейчас от обеих этих надежд ничего не осталось. |
| The sight of Jonas Wilkerson in the front walk of Tara had made her realize that for her, for the whole South, the war would never end. | Появление Джонаса Уилкерсона на подъездной аллее Тары заставило Скарлетт понять, что для нее, как и для всего Юга, война никогда не кончится. |
| The bitterest fighting, the most brutal retaliations, were just beginning. | Самые ожесточенные бои, самые жестокие схватки еще впереди. |
| And Ashley was imprisoned forever by words which were stronger than any jail. | А Эшли - навеки узник тех слов, что прочнее прутьев любой темницы. |
| Peace had failed her and Ashley had failed her, both in the same day, and it was as if the last crevice in the shell had been sealed, the final layer hardened. | Надежда на мирную жизнь не сбылась, как не сбылась и надежда на Эшли, - о том и о другом она узнала в один и тот же день, и края последней щелочки в покрывавшей ее душу коре окончательно сомкнулись, верхний слой затвердел. |
