|
| Edmond, at the approach of his patron, respectfully placed the arm of his affianced bride within that of M. Morrel, who, forthwith conducting her up the flight of wooden steps leading to the chamber in which the feast was prepared, was gayly followed by the guests, beneath whose heavy tread the slight structure creaked and groaned for the space of several minutes. | Увидев его, Дантес выпустил руку Мерседес и уступил место г-ну Моррелю. Арматор и невеста, подавая пример гостям, взошли по лестнице в столовую, и еще добрых пять минут деревянные ступени скрипели под тяжелыми шагами гостей. |
| "Father," said Mercedes, stopping when she had reached the centre of the table, "sit, I pray you, on my right hand; on my left I will place him who has ever been as a brother to me," pointing with a soft and gentle smile to Fernand; but her words and look seemed to inflict the direst torture on him, for his lips became ghastly pale, and even beneath the dark hue of his complexion the blood might be seen retreating as though some sudden pang drove it back to the heart. | - Батюшка, - сказала Мерседес, остановившись у середины стола, - садитесь по правую руку от меня, прошу вас, а по левую я посажу того, кто заменил мне брата, - прибавила она с лаской в голосе, которая кинжалом ударила Фернана в самое сердце. Губы его посинели, и видно было, как под загорелой кожей вся кровь, приливая к сердцу, отхлынула от лица. |
| During this time, Dantes, at the opposite side of the table, had been occupied in similarly placing his most honored guests. M. Morrel was seated at his right hand, Danglars at his left; while, at a sign from Edmond, the rest of the company ranged themselves as they found it most agreeable. | Дантес возле себя посадил г-на Морреля и Данглара: первого по правую, второго по левую сторону; потом сделал знак рукой, приглашая остальных рассаживаться, как им угодно. |
| Then they began to pass around the dusky, piquant, Arlesian sausages, and lobsters in their dazzling red cuirasses, prawns of large size and brilliant color, the echinus with its prickly outside and dainty morsel within, the clovis, esteemed by the epicures of the South as more than rivalling the exquisite flavor of the oyster,-all the delicacies, in fact, that are cast up by the wash of waters on the sandy beach, and styled by the grateful fishermen "fruits of the sea." | Уже путешествовали вокруг стола румяные и пахучие аральские колбасы, лангусты в ослепительных латах, венерки с розоватой раковиной, морские ежи, напоминающие каштаны с их колючей оболочкой, кловиссы, с успехом заменяющие южным гастрономам северные устрицы; словом, все те изысканные лакомства, которые волна выносит на песчаный берег и которые благодарные рыбаки называют общим именем "морские плоды". |
