Очевидно, я была не единственной особой голубых кровей, кому было сложно сдерживаться на публике. Странно, но от нашей похожести мне захотелось рассмеяться.
Кристиан отмахнулся от своего секретаря, пока я пыталась сдержать ухмылку. Нет больше образца совершенства, по крайней мере, не в темпераменте, и я позволила себе еще несколько благотворительных мыслей в отношении этого принца.
Не сумев противостоять извращенному желанию воспользоваться таким остроумным ответом, я спокойно сказала:
— Вы так смотрели на меня. Что ещё я могла подумать?
Я попала в самое яблочко, потому что глаза Кристиана расширились в забавной растерянности.
— Не было никакого взгляда! — рявкнул он.
Моя мать считает, что смеяться над кем-то – вульгарно и совершенно непривлекательно. И неприемлемо со стороны наследника ваттенголдского трона. А ещё мне нельзя было смеяться долго и громко. Зато был позволен вежливый, тихий смех, и чем его меньше, тем лучше. Но как же я хотела засмеяться сейчас, прямо в это озлобленное лицо, особенно когда шампанское буквально прыснуло из носа Паркера.
Сжалившись над Мистером Какая Неожиданность, я передала салфетку со шведского стола. И всё же, я не могла удержаться и сделала новый ход:
— Взгляд, определённо, был.
Кристиан вторгся в моё личное пространство:
— Под взглядом вы имеете в виду удивление от увиденной в коридоре незнакомки. Если и был какой-то взгляд, то это было оно. Ничего больше!
Да что же это! Нельзя так таращиться на этого мужчину. Незваные картинки, где он, справедливый в своих убеждениях, говорит с парламентом Эйболенда, дразнили меня, пока я не стала проклинать новые покалывания в интимных местах.
Дурацкие интимные места. Им всегда не хватало логики!
Он не может мне нравиться. Не может! Любовь с первого взгляда – сказка, не реальность. Поиздеваться – одно дело, но обнаружить физическое влечение – совсем другое. Поэтому, я вытащила из памяти самое отвратительное воспоминание, когда я застукала своего отца во время секса с кем-то, кто не был моей мамой. Его Светлость был голым, как в день, когда родился, и даже хуже: из его на удивление загорелого зада прорастали вьющиеся волосы.
Успокоив свой позыв сбежать к туалету и извергнуть из себя то немногое, что мне удалось съесть за ужином, я бросила Кристиану:
— Можете так думать.
И вот мои интимные места снова взялись за своё, от того, как мило прилила кровь к его шее. Как получилось, что волосатых ягодиц отца было недостаточно для противостояния чарам этого человека?
