|
| Again and again that day we were cursed for our knuckle talking by whatever guard was on. But we could not refrain. | Сторожа, все без исключения, ругательски ругали нас за перестукивание; но мы не могли отказаться от него. |
| The two of the living dead had become three, and we had so much to say, while the manner of saying it was exasperatingly slow and I was not so proficient as they at the knuckle game. | Из двух живых мертвецов стало трое; нам так много нужно было сказать друг другу, а способ сообщения был безумно медленным, и я не так был искушен в выстукивании, как мои товарищи. |
| "Wait till Pie-Face comes on to-night," Morrell rapped to me. "He sleeps most of his watch, and we can talk a streak." | -- Погоди, нынче вечером придет Пестролицый -он спит почти всю свою смену, и нам можно будет наговориться всласть. |
| How we did talk that night! | И говорили же мы в эту ночь! |
| Sleep was farthest from our eyes. | Сон бежал от моих глаз! |
| Pie-Face Jones was a mean and bitter man, despite his fatness; but we blessed that fatness because it persuaded to stolen snatches of slumber. | Пестролицый Джонс был подлою и злою тварью, несмотря на свою тучность. Но мы благословляли его тучность, ибо она побуждала его дремать при первой возможности. |
| Nevertheless our incessant tapping bothered his sleep and irritated him so that he reprimanded us repeatedly. | Однако наши постоянные перестукивания нарушали его сон и раздражали его до такой степени, что он клял и бранил нас без конца. |
| And by the other night guards we were roundly cursed. | Так же бранились и другие ночные сторожа. |
| In the morning all reported much tapping during the night, and we paid for our little holiday; for, at nine, came Captain Jamie with several guards to lace us into the torment of the jacket. | Утром все они доложили, что ночью было много стука, и нам пришлось поплатиться за наш маленький праздник: в девять часов явился капитан Джэми с несколькими сторожами, чтобы запрятать нас в смирительную рубашку. |
| Until nine the following morning, for twenty-four straight hours, laced and helpless on the floor, without food or water, we paid the price for speech. | До девяти часов утра следующего дня, ровно двадцать четыре часа подряд, мы беспомощно лежали на полу без пищи и воды и этим расплатились за нашу беседу. |
| Oh, our guards were brutes! | О, что за звери были наши сторожа! |
| And under their treatment we had to harden to brutes in order to live. | Нам самим пришлось превратиться в зверей, чтобы выжить. |
