Гвардии сержант навел перекрестье прицела на цистерну, которая стояла позади опасных башен. Выстрел. Попадание. Взрыв. Еще выстрел — еще одна цистерна брызнула жидким огнем, окуталась черным дымом. Бронепоезд больше не был опасен.
Солдаты, выгружавшие тяжелые ящики, бросились врассыпную. С водокачки по танку хлестнул длинной очередью пулемет. Снаряд — по водокачке… Пулеметом — по бегущим немцам. Снаряд, еще снаряд, много снарядов — по вагонам, цистернам, опять по вагонам. Черный дым пополз над станцией, над горящими, то и дело взрывающимися составами, заполз и в танк. Стало трудно дышать. И почти ничего не видно. Вот тут и случилось несчастье. С торжествующим криком: «Заняли станцию! Заняли! Ага, знай наших! Дайте и мне, ребята, глянуть!» — внезапно распахнул люк третий член экипажа — заряжающий, смелый и верный товарищ. Высунулся из танка так быстро, что Кузоватов никак не мог этого ожидать. Нужно было остановить, приказать… Он, командир, гвардии сержант Кузоватов, он отвечает за экипаж, за танк. Значит, что-то он упустил очень важное. Значит, хороший он артиллерист, но плохой командир. При лейтенанте никому бы и в голову не пришло такое самовольство. Теперь вот в голову пуля…
Кузоватов сердито смахнул с рукава серые жирные хлопья копоти и полез в танк.
— Ну, что, как там? — встретил его Вишневский.
— Плохо дело, — вздохнул Кузоватов. — Слушал, слушал, ничего утешительного не выслушал. Далеко бой. На самой еще окраине этого, будь оно проклято, местечка. Короче, если наши и продвинулись, то совсем немного. А еще короче — сидеть нам тут и загорать.
— Ты думаешь, немец нас в покое оставит?
— Сомнительно. Очень он на нас зол, много мы ему на станции наковыряли. Опомнятся, начнут искать — найдут.
— Может, попробуем, а? — одновременное надеждой и сомнением произнес Вишневский.
— Что, прорваться обратно? Не выйдет, не выпустят нас. Да и нельзя нам, неправильно это. Задачу мы выполнили? Выполнили. Станцию заняли? Заняли.
— Уж и заняли, одним танком-то, да и тот в кустах спрятали, — усмехнулся Вишневский.
— Пусть не заняли, — согласился Кузоватов. — Но эшелоны побили, бронепоезд сожгли? Что есть, то есть. Станция наша. Не можем мы ее оставить. Ты знаешь, какой занозой мы тут сидим у немцев в самом неудобном месте! Они-то не знают, что мы всего одной машиной на станции орудовали. Может, думают, тут во сколько танков! Может, на нас силы оттягивают. Может, нашим от этого полегче будет. Скорее прорвутся, скорее к нам же на помощь придут.
