Дорога открыта. Танк помчался по улицам. Они петляли, узкие — двум машинам не разъехаться, — зажатые тесными рядами невысоких домов. «Только бы не попасть в тупик» — промелькнула мысль. И ее Кузоватов тоже запомнил. Была стрельба по танку или нет — это почему-то ускользнуло из памяти. Наверное, оттого, что серьезного обстрела не было — очень уж стремительно и неожиданно очутился танк в центре местечка. Впрочем, кажется, какая-то пулеметная или автоматная мелочь скреблась по броне.
Немцев Кузоватов помнил. Их было много, может, взвод, а может и рота. И шли они в колонне, не шли— почти бежали. Наверное, торопились на помощь к своим на передовой. Танк с ходу врезался в колонну. Сколько разбежалось, сколько осталось на булыжной мостовой, Кузоватов не считал. Не до арифметики было. Танк поражал пулеметным огнем и гусеницами — наверное, все же много осталось…
Того, что один только его танк хозяйничает в цепко обороняемом, занятом врагом населенном пункте, Кузоватов не знал. Понял это, когда увидел железную дорогу, вернее, когда Вишневский в горячке едва не выкатил машину прямо на станционную платформу.
Станция, должно быть, узловая. Много путей, депо. На параллельных путях — два длиннющие состава. Один почти целиком из черных, пузатых цистерн, другой — товарные вагоны, платформы. Между товарными составами притулился небольшой бронепоезд: паровоз и две бронеплощадки. Около вагонов и платформ суетились люди, выгружали ящики. Ящики тяжелые, вытаскивают их по нескольку человек, издали видно — с натугой. К составу с цистернами, выбрасывая клубы белого дыма, медленно пятился паровоз.
Всю эту картину в какое-то мгновение ухватил глаз и память. Дальше работал только глаз — искал цель, память отказала начисто. Кузоватов не смог бы связно рассказать, хотя прошло совсем мало времени, что произошло на станции и как все происходило. Остались несвязные обрывки событий.
Паровоз допятился до головной цистерны состава.
— Горючее. Увезти хотят. Не дадим.
Цель ясна, снаряд послан, цистерна горит. Паровоз, фыркнув белым паром, старательно заработал могучими кулаками кривошипов. Машинист благоразумно уводил его от огня.
Ожили, зашевелились башни бронепоезда. Тупые рыла орудий обеспокоенно обнюхивали воздух. Кузоватов понимал: «нюхают» они далеко не вслепую. Ведет их острый настороженный глаз придела. А цель — танк Кузоватова. Может, сразу и не обнаружат — машина скрыта за станционными строениями. Но Кузоватов вовсе не собирался, сделав один-единственный выстрел, прятаться и уходить. А после второго, третьего снарядов его непременно найдут.
