Илья пытался переварить всю информацию. Все услышанное им не укладывалось в голове.
– Далина, спасибо тебе… Мне нужно все осмыслить. Я устал. Пойду к себе.
В своей каюте он упал на кровать, и долгие часы неподвижно смотрел в потолок. Образы и видения его мыслей растворились во сне.
Далина, разбудила его ароматом кофе и свежих тостов. Быстро справившись с текущей работой, он зашел в центральный пост.
– Спасибо! У тебя золотые руки! – застенчиво сказала она и тихо добавила, – займи место в кресле. Я включу режим бетта-реальности, и ты сможешь вернуть свою память.
Немного колеблясь, он сел в кресло и подумал:
«Даже если она что-то замышляет… Я почему-то доверяю ей…».
Его ослепила вспышка.
…Он сидел на берегу ручья. Ему было семь лет. Так хорошо и беззаботно! Светило солнце. В зеркальном блеске водной ряби, по течению, бойко плыл кораблик, а он подгонял его прутиком. Кораблик был выпилен из старой доски забора, еще совсем непослушными детскими ручонками. Вместо мачты был вбит гвоздь, на котором ветром раздувало парус – лоскут целлофанового пакета с запахом селедки. Он посмотрел вверх на бездонное голубое небо, и белая вспышка ослепила его.
…В джинсах с кассетным магнитофоном в руке, стоя на асфальте каких-то трущоб, он смеется с друзьями, украдкой глядя в лицо симпатичной девушки. Худенькая, с русыми волосами и очень задорная. Другие ребята как-то не обращали на нее внимания, а он с первого взгляда увидел будущую белоснежную лебёдушку. Свою…
Было озорно и весело. Горячая кровь играла с весной. Вечером, в свете лукавого лица бабки-луны, выглядывающей из-за ветвей, утопая в аромате сирени, он первый раз робко и неумело поцеловал ее. Серо-зеленый туман больших веселых глаз накрыл его с головой…
– Раз! Раз! Раз, два, три! Левой! Левой! – голос сержанта набатом бил в голову, – На месте-е-е.… Стой! Раз! Два!
Рота замерла, как влитая на черной асфальтовой коже плаца. Он стоял в первой шеренге, третьим от правофлангового. Правый сапог был немного тесноват и беспощадно мозолил ступню. Сердце согревало сокровище – в левом нагрудном кармане, завернутая в грязно-потертую обертку лежала карамелька «Дюшес». Весь мир сейчас был заключен в этом кремовом кусочке плавленого сахара! Как ее съесть? Вечером, в расположении роты, на едва слышимый хруст обертки отзовутся хрустом десятки шей товарищей!
Палило солнце. В глубине «коробки» стояла духота, но там хотя бы наполовину была тень от впереди стоящих товарищей. Все одинаковые. Мыслями, едой и даже запахом… Он, прищурив глаза и едва заметно кивая, козырьком камуфлированной кепки стучал по ослепительному бело-желтому диску солнца, словно пытаясь столкнуть его с неба. Солнце гневно вспыхнуло, и он провалился в бездну…
