Перед нами разворачивается сложная система коридоров, туннелей, залов и шахт. Камеры оживают одна за другой, и картина постепенно дополняется. Штольня — масштабное сооружение, и судя по всему, большинство помещений не было повреждено во время потопа.
Монеты, камеры, шифры — у форов пунктик на безопасности, не иначе. Видно, они всерьез опасались чужаков, раз приняли такие меры предосторожности. Вот только кого им бояться? Космодесантников? Антагов? Маловероятно — наводнение произошло задолго до начала войны.
Теперь карта заполнена целиком. Я узнаю некоторые залы на верхних этажах: вот тут мы шли, а здесь мы стоим сейчас. Но незнакомых туннелей и комнат намного больше, и все они помечены зеленым. И даже это — лишь капля в море, ведь есть еще нижние этажи, которые, судя по карте, расположены очень глубоко. Эти комнаты выделены в основном синим и красным.
Тил проводит пальцем вдоль разноцветных линий.
— Невер’ятно! Штольня так давно покин’та б’ла, а они все к’пают!
Девушка косится на меня, видит, что я не понял ее слова, и сворачивает карту. Теперь перед нами увеличенное изображение южного гаража и «гавани» — полукруглой стены из замерзшей лавы. Три багги приближаются со стороны северных ворот. Тил несколько раз меняет точку обзора, на экране мелькают то изогнутые склоны «гавани», то песчаный пол.
— Как мало глаз уц’лело! Каждый третий — д’лой… М’жет, вернутся, как от’греются. Тебе х’рошо видно?
Автобусы останавливаются и выстраиваются в защитный треугольник — капоты вместе, носы врозь. Форы не торопятся выходить наружу. Сколько их там? Есть ли у них оружие? Если да, какое?
Тут люк в среднем багги открывается, и из него нерешительно высовывается коренастая фигура в залатанном гермоскафе. Замирает на ступеньках, потом неохотно спускается.
— Это фор?
— П’хож.
— Узнаешь его?
Проекторы издают жалобный стон. Тил резко поворачивается ко мне и хмурится.
— Я их в лицо не знаю.
— Это их командир? Разведчик?
Тил качает головой.
Из багги вылезает второй пассажир — тоже в затрапезном гермоскафе, мощный, широкоплечий, выше первого на целую голову. Он ни капли не похож на Тил, но рожден наверняка на Марсе — последний корабль с колонистами прилетел с Земли много лет тому назад.
Между тем из автобуса вылезают третий — худой и плюгавенький — и четвертый — среднего роста. Они выстраиваются полукругом перед воротами и замирают в ожидании. Думаю, все четверо — мужчины. В их маленьком отряде чувствуется скованность, напряжение, но никто больше не выходит из багги.
