Незавершенный эксперимент - Артем Ильич Гай

В торопливых южных сумерках призывно мигал красный свет геленджикского маяка. Быстроходный катер, сбрасывая ход, подходил к горловине бухты. Николай Гук стоял у правого борта, держась рукой за ванну, в которой на поролоновом матрасе, обтянутом полиэтиленовой пленкой, лежал Пират. Дельфин был совершенно спокоен, лишь изредка приподнимал голову, словно пытался разглядеть что-то в навалившейся на мир темноте.

Внешне и Николай выглядел спокойным.

Прошли мыс Толстый с маяком, и открылась вся бухта, увешанная дрожащими огнями, подчеркивавшими черноту неба. Игрушкой висел в нем молодой месяц. Редкими строчками прошивали темноту фонари геленджикских улиц. Вправо от середины бухты сверкал костер прожекторов, освещавший отраженным от воды светом белые низкие борта, и рубку «Вечного поиска», и притулившуюся к кораблю заякоренную плавучую клеть, уже готовую принять дельфинов.

В ярких лучах прожекторов фантастично светилось, желтело под клетью песчаное дно с темными пятнами водорослей. Водная гладь была удивительно, зеркально прозрачна и недвижима. Она, казалось, потеряла даже цвет. Ярко освещенный куб из двух металлических рам и до беззвучного звона натянутых между ними сетей не воспринимался здесь как громадная конструкция из тяжелых труб, у которых долгие недели надрывались они, таская, свинчивая, подгоняя, измазанные въедливой рыжей ржавчиной.

На досках настила, прикрепленных к понтонам, стоял Гиви в гидрокостюме — невысокая ладная фигура, словно обтянутое черной блестящей кожей неземное существо. Он махнул Николаю рукой вместо приветствия и крикнул:

— Только сейчас закончил сборку. Представляешь?.. Ну как вы?

— Нормально, — хрипло ответил Гук. Во рту и горле было сухо.

Он вспомнил, что с самого утра и за девять часов на бешено вибрирующей палубе катера выпил лишь стакан компота в обед.

А команда «Вечного поиска», двенадцать человек, весь день провела за сборкой плавучей клети. Это было нелегким делом после двухсуточного перехода. Каждое перемещение тяжелых громоздких деталей рам на небольшой палубе требовало недюжинной сноровки и силы. Гиви же всю вторую половину дня провел в воде, поднимаясь на борт лишь затем, чтобы сменить акваланг и растереть озябшее тело. Однако усталости он не чувствовал. Его все время подхлестывал страх, что к приходу дельфинов клеть не будет готова. Выныривая и выплюнув загубник, он кричал вверх:

— Эй, на борту! Шевелись!

— Устроился, понимаешь, в нэвесомости… — ворчал, двигая двухпудовый «уголок» клети, стармех Григол Аванесян, которого все запросто звали Аванесом.