Академия и Хаос - Грег Бир

Проходят столетия, а легенда о Гэри Селдоне обрастает все новыми подробностями. Он был блестящим ученым, мудрым и печальным человеком — он, предсказатель будущего человечества во времена древней Галактической Империи. Однако распространяются и ревизионистские точки зрения, и от них не так легко отмахнуться. Для того чтобы понять, что собой представлял Селдон, порой приходится изучать апокрифы, мифы и даже сказки тех далеких времен. Нас сбивают с толку противоречия, на которые мы натыкаемся в не полностью сохранившихся документах и в несметном числе литературы житийного толка.

Однако одно неоспоримо, и даже ревизионисты не станут против этого возражать: Селдон действительно был блистательным ученым, подлинным гением. Однако он не был ни святым, ни вдохновенным пророком, и, конечно, он работал не один. В наиболее распространенных мифах говорится о…

«ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ», 117-е издание, 1054 г . Э.А.

Гэри Селдон, в шлепанцах и тяжелой зеленой профессорской мантии, стоял в бронированной лоджии эксплуатационной башни и с двухсотметровой высоты смотрел на темную алюминиевую и стальную поверхность Трентора. Небо над этим сектором нынче ночью было ясное. Лишь редкие облака заслоняли звездные скопления, подсвечивающие их призрачным светом.

Под звездным небом, ниже рядов плавно возвышающихся куполов, подернутый и приглушенный ночным мраком, лежал открытый океан. Огромное металлическое покрытие площадью в тысячи гектаров сейчас было снято. Обнаженная поверхность огромного океана мягко мерцала, отражая ночное небо. Селдон не мог вспомнить, как называлось это море — морем Покоя морем Мечты или морем Сна. Все закрытые моря Трентора носили такие древние, успокаивающие, убаюкивающие душу и согревающие сердце имена. Сердце Империи нуждалось в тепле не меньше Гэри. В тепле, но не в убаюкивании. Теплый, нежный ветерок, а точнее — струя воздуха из вентилятора овевала голову и плечи. Гэри знал, что воздух здесь чище, чем где бы то ни было в Стрилинге, — возможно, потому, что воздухозаборные устройства всасывали его непосредственно из атмосферы. Температура за колпаком из пластали равнялась двум градусам. Этот холод был хорошо знаком Гэри — он познал его во время одного опасного приключения на поверхности Трентора, случившегося много лет назад.

Большую часть своей жизни он провел в замкнутом пространстве, отделенном от холода, свежести и новизны. Точно так же, как пластик и металл отделяли его от мороза снаружи, так и цифры и уравнения психоистории отделяли его от суровой реальности жизни отдельных людей. Но разве может хирург трудиться плодотворно, остро ощущая при этом боль рассеченной плоти?