Мы с Теком оцениваем обстановку. Шатер — не убежище и не укрытие, а всего лишь место для переговоров. Давление не выше, чем на склонах Эвереста. В нос бьет сладковатый запах разложения — запах смерти. Все офицеры в плачевном состоянии, большинство из них травмированы. Низкое давление не идет им на пользу — для очищения и заживления ран необходим приток кислорода и нормальное давление, а то и до гангрены недалеко. Мне хочется защелкнуть экран шлема и бежать отсюда куда глаза глядят. Подозреваю, не мне одному.
Бойцовый Петух представляет нас этому оборванному собранию. Хоть меня и тошнит от вони, я испытываю что-то вроде благоговения: подумать только, мы, простые рядовые, дышим одним воздухом — пусть и затхлым — с высшими чинами, представителями трех союзных регионов и пяти государств. Эти ребята вхожи в кабинеты мировых лидеров. Важные птицы — наверняка их будут спасать всеми силами. Нам это на руку.
Генерал-майор Квак прекрасно владеет английским. Держится он получше, чем остальные. Сдавленным, искаженным от боли голосом кореец сообщает, что воды осталось немного, запасов кислорода хватит на день-два, а на северной ветке траншеи находится китайский фонтан — к сожалению, неработающий, а то цены бы ему не было. Фонтан почти целиком занесен песком и пылью, не в целях маскировки, а под влиянием марсианских ветров. Лежит здесь вот уже два года.
— Сможете починить? — кореец с надеждой поднимает бровь.
Бойцовый Петух и Диджей совещаются шепотом. Слов не разобрать. Я знаю, что Диджей когда-то проходил обучение по фонтанам, но диплом так и не получил.
Русский по фамилии Ефремов поправляет обвисший потолок палатки. Квак медленно выходит вперед, к складному столику, на котором стоит маленький проектор.
— Вам, должно быть, интересно, откуда здесь столько генералов? Так вот: начальство обязано лично изучить местность, прежде чем бросать солдат в бой. Мы прибыли не одни: множество космо-фреймов, орбитальная управляющая станция, спутники. Целый батальон. Семьдесят пять транспортных платформ, сотни машин. Почти все уничтожены. Остатки разбросаны по равнине. После вынужденной посадки мы оказались здесь.
Эта масштабная операция не включала нас. Бросок, о котором рассказывает Квак, состоялся за несколько недель до нашего прибытия.
— Мы не смогли выйти на связь с другими подразделениями. У нас нет информации, где они и сколько осталось в живых. Плохо, что… — тут у генерал-майора перехватывает дыхание.
