- Ну что бы мне тогда послушаться тебя, Маша. Каким бы красавцем мог быть.
- Ты и так, Лешенька, красивый. А вот к добрым советам, надеюсь, научился относиться внимательнее.
А наши авиатехники! Они дневали и ночевали на аэродромах возле своих самолетов. Обморожения среди них были обычным явлением, хотя мы, медики, как могли помогали им. Только помощь эта оказывалась слабой. Приходилось лишь удивляться, как люди не простужались, круглосуточно находясь на морозе, на ветру. Не знаю, когда они умудрялись спать и есть. Приди в любое время - они у самолетов. С обмороженными лицами, с руками, которые превратились в сплошные кровоточащие раны, насквозь пропитанные техническими маслами и бензином.
Надо сказать, что и нам во время дежурств на аэродроме в ожидании возвращения с боевых заданий летчиков доставалось от морозов изрядно. Сидишь в промерзшей насквозь санитарной машине (отопления в ней не было) с неизменным нашим водителем - Айзиком и чувствуешь, как постепенно превращаешься в ледышку.
Как-то подошел к автомобилю командир полка Андрей Гаврилович Маркелов. Увидев меня с уже побелевшим носом, сказал жалостливо:
- Что ж ты, милая, в землянку к нам не зайдешь погреться. Стесняешься, что ли?
Нет уж, думаю, к вам, летунам, только попадись. От шуточек ваших сквозь землю провалишься. И забилась поглубже в кабину:
- Спасибо. Мне не холодно.
Зато, здесь, в Манасе, в глубоком тылу, после грохота войны мы все были очарованы теплом, тишиной и красотой Каспийского моря. Многие из нас видели море впервые и не могли нарадоваться его лазурному простору.
Буквально на второй день нашей передислокации ко мне в амбулаторию прибежала одна из медсестер - Тамара Лескова и прямо с порога:
- Ты знаешь, Мария, к нам сразу два истребительных полка прибыли! А один из них - гвардейский!
Я была очень занята, да и не в настроении. Поэтому интереса к сообщению не проявила:
- Мне-то какая разница, кто там прибыл, гвардейцы или еще кто.
Тамара, по-моему, немного обиделась:
- К тебе по-хорошему пришла, хотела пригласить искупаться, а ты... Не я же в твоих неприятностях виновата! Хочешь, я тебя сегодня вечером в лазарете подменю?
Тут я совсем расстроилась, даже слезы выступили:
- Не надо меня жалеть! И купаться я не хочу, и в подмене не нуждаюсь.
Неприятности личного порядка у меня действительно были: наш начальник санслужбы (не называю его фамилии) обратил на меня свое "пристальное" внимание. Но так как его притязания были начисто отвергнуты, мне пришлось за это расплачиваться.
