Валдаевы | страница 72



— Дед Бухум! — нетерпеливо стучали в окошко. — Соцкай! На улицу скорей выходи! Барин зовет.

Пошел старик к барину без бляхи.

— Твоя-то сноха сама-четверта приехала, повесь внучат на шею — три медали сразу! — крикнула ему вдогонку бабка Оря.

На пороге дед Бухум столкнулся с Акимом Зориным, старостой.

— Тебя граф зовет, — сказал Аким. — Иди скорей.

— Знаю.

— А бляха-то твоя где?

— У старой карги спроси: она в той бляхе моченые сухари курам таскает.

Представ перед барами, старик схитрил — закрыл место на груди, где положено быть бляхе.

— Сноха из городу приехала, — начал он, поклонившись. — Трех внуков, значит, детей своих привезла… Вон она, значит, с ребятишками.

Калерия клушкой с тремя цыплятами вышла на улицу, почтительно поклонилась. Скользнув взглядом по бледному, но миловидному лицу Калерии, Ростислав Максимович спросил:

— Тебя как звать?

— Калерия, ваше сиятельство.

— О! Ты хорошо говоришь по-русски. Давно живешь в городе?

— Да, — Калерия кивнула.

— Любопытно. А чем, собственно, занималась в девушках?

— В горничных была. У меня письма есть рекомендательные. От врача Полуянова, от купца Рослякова…

— О!.. Я слышал, нам нужна горничная. Пошла бы?

— Спасибо. — Калерия не сразу нашлась что сказать, — аж дух перехватило от радости. — Хоть завтра… Простите.

— За что же?

— За внимание.

С утра добродушно настроенный граф после ее слов и вовсе растрогался и достал из кармана пятирублевую золотую монету, блеснувшую на солнце, протянул Калерии.

— Спасибо, ваше сиятельство, но до сих пор я деньги только за работу брала.

Граф понимающе кивнул и спрятал монету.

— Трогай, Харитоныч.

Как только коляска отъехала, Бухум спросил Калерию, о чем говорил с ней граф. Старик обрадовался, когда узнал, что сноха так быстро и легко устроилась на хорошее место. Но подошел староста Аким Зорин и испортил ему настроение:

— Без бляхи ходишь! Какой ты сотский? Сажаю тебя в кутузку на три дня. Понял? Чтоб сегодня вечером туда шел!

Дед Бухум был кроток, но дома он со злостью, на какую только был способен, напустился на старуху:

— Чтоб шайтаны с тебя шкуру спустили! Где моя медаль?

— Постыдись! — урезонила его бабка Оря. — Чужих людей постыдись. Какие слова говоришь? Шайтаны!.. Тебя сотским выбрали, людей на ум-разум должен наставлять, а ты последними словами ругаешься, колода деревянная…

— Бу-хуу-ум! Ладно, колода я деревянная, но медаль-то где? Она вот на этом колке должна висеть.

— Внук твой ее на улицу таскает — играет с ней.