Не успели мы усесться, как перед нами возник высокий худощавый китаец очень интеллигентной наружности. На вид ему было лет сорок. Он вошел практически бесшумно через дверь, разделявшую библиотеку и столовую. В безукоризненно чистом, белом поварском костюме, в черных туфлях на платформе, китаец застыл у дверей, устремив взор в пространство поверх наших голов. Впрочем, в фиксированной позе не было напряженности, а глаза, не останавливаясь ни на одном конкретном предмете, тем не менее подмечали каждую мелочь.
Вэнс заговорил не сразу – несколько минут он испытующе взирал на китайца.
– Как ваше имя?
– Лян, – последовал тихий, едва слышный ответ.
– Назовите полное имя, пожалуйста.
Китаец выдержал короткую паузу:
– Лян Цун Вей.
– Хорошо. Насколько я понял, вы служите в доме Коу поваром.
– Моя повар.
Вэнс испустил вздох, легкая улыбка мелькнула на его лице.
– Не валяйте дурака, мистер Лян. Этот ваш пиджин-инглиш отнюдь не будет способствовать взаимопониманию. – Вэнс не спеша прикурил. – И не стойте, как статуя. Здесь хватает стульев.
Китаец пригасил блеск в глазах, медленно поднял взор на Вэнса. Поклонился, сел в кресло между дверью и стеллажами.
– Спасибо, – сказал он на чистейшем английском. – Полагаю, вы намерены задать мне несколько вопросов из-за трагедии, что имела место здесь вчера вечером. К моему великому сожалению, я вряд ли смогу пролить свет на события.
– Откуда вы знаете, что здесь случилась трагедия? – спросил Вэнс, глядя на кончик сигареты.
– Я готовил завтрак и слышал, как дворецкий говорил об этом по телефону.
– Ах да, конечно… Скажите, мистер Лян, вы давно живете в Штатах?
– Всего два года.
– Вас привело в эту страну влечение к американской кухне?
– Вообще-то нет, даром что сейчас я изучаю западные обычаи. Видите ли, западная цивилизация весьма интересует определенную группу моих соотечественников.
– Вероятно, не меньше их интересуют редкие церемониальные предметы китайского искусства, похищенные из китайских храмов и гробниц.
– Вы правы, мой народ до сих пор не может смириться с этой утратой, – отвечал китаец.
Вэнс кивнул понимающе, секунду помолчал.
– Где вы учились, мистер Лян?
– Сначала – в Имперском университете Тяньцзиня, затем – в Оксфорде.
– Осмелюсь предположить, что вы член партии Гоминьдан.
Китаец в знак согласия склонил голову:
– Я действительно состоял в этой партии. Но осознав, что идеалы русских укореняются в головах моих соотечественников, вытесняя идеалы Тан и Сун, я вступил в организацию Дадаохуэй
