|
| But Birkin felt a slight sickness, looking at him, and feeling the slight greyness as an ash or a corruption, in the aristocratic inscrutability of expression a nauseating, bestial stupidity. | Но Биркина при виде его слегка подташнивало: легкий сероватый оттенок кожи говорил ему о порочных наклонностях и прогнившей сердцевине, таившихся под налетом аристократизма и таинственности, которым так и не удалось скрыть ужасающую животную тупость. |
| Again they talked cordially and rousedly together. | Как и прошлый раз, они задушевно и возбужденно болтали. |
| But already a certain friability was coming over the party, Birkin was mad with irritation, Halliday was turning in an insane hatred against Gerald, the Pussum was becoming hard and cold, like a flint knife, and Halliday was laying himself out to her. | Но сейчас среди них произошел раскол - Биркин раздраженно выходил из себя, Халлидей безумно ревновал к Джеральду, Киска была непреклонной и холодной, как кремень, а Халлидей из кожи вон лез, чтобы привлечь ее внимание. |
| And her intention, ultimately, was to capture Halliday, to have complete power over him. | Было видно, что она намеревалась в конце концов окрутить Халлидея, полностью подчинить его себе. |
| In the morning they all stalked and lounged about again. | Наутро они опять слонялись без дела и проводили время в праздности. |
| But Gerald could feel a strange hostility to himself, in the air. | Но Джеральд чувствовал, что над ним сгущаются тучи всеобщей неприязни. |
| It roused his obstinacy, and he stood up against it. | Это разбудило в нем упрямство и он решил выстоять любой ценой. |
| He hung on for two more days. | Он остался еще на два дня. |
| The result was a nasty and insane scene with Halliday on the fourth evening. | Все закончилось омерзительной, безумной сценой, которую Халлидей закатил вечером четвертого дня. |
| Halliday turned with absurd animosity upon Gerald, in the cafe. | Когда они были в кафе, Халлидей набросился на Джеральда с непонятной злобой. |
| There was a row. | Последовала ссора. |
| Gerald was on the point of knocking-in Halliday's face; when he was filled with sudden disgust and indifference, and he went away, leaving Halliday in a foolish state of gloating triumph, the Pussum hard and established, and Maxim standing clear. | Джеральд чуть было не подбил Халлидею глаз, но внезапно его охватило резкое отвращение, он потерял ко всему интерес и покинул поле битвы, позволив Халлидею злорадно торжествовать с самым глупейшим видом, Киске - поджимать губки и гнуть свою линию, а Максиму - все так же ни во что не вмешиваться. |
